О друзьях-товарищах

Конечно же, мне было лестно, что в училище помнят моего земляка, ставят в пример нам, молодым. И еще я заметил, что кое-кто из моих сокурсников по-хорошему завидует мне: не бывало у них здесь, в стенах училища, такого земляка.

А потом, когда началась Великая Отечественная война, опять случилось так, что Валентин Георгиевич несколько раз попадал в мое поле зрения: то в газете напечатают о каком-нибудь боевом походе его подводной лодки, то в сводке Совинформбюро упомянут, то на фронтовых дорогах встречу кого из североморцев, который, конечно же, многое мне о нем порасскажет.

Вот и случилось так, что, хотя мы и не были лично знакомы, боевые дела Валентина Георгиевича стали для меня образцом служения Родине, образцом выполнения воинского долга, и в моем воображении вырисовывался образ человека отчаянной смелости, невероятной решительности и вообще недюжинного командирского таланта.

И воображение меня не подвело. Чтобы убедить вас в этом, расскажу лишь об одном из боевых походов его подводной лодки.

…Зеленоватые волны, гривастые от пены, с глухим ревом катятся навстречу подводной лодке «Малютка». Океан играючи, словно забавляясь, то вскидывает ее на вершины своих водяных гор, то швыряет в бездну между ними. Кажется, что вот-вот волны сломят сопротивление экипажа подводной лодки и утащат «Малютку» к скалистым берегам, куда неистово несутся сами. Но лодка идет своим курсом.

Конечно, если следовать инструкции по плаванию подводных лодок, во время такого шторма «Малютке» надлежит отлеживаться на грунте или идти в подводном положении, чтобы избежать мучительной качки. Однако командир лодки капитан-лейтенант Стариков имел боевой приказ, он знал, что в ближайшие часы фашистские транспорты попытаются пройти в порт Петсамо; он должен был заранее занять позицию на пути следования тех кораблей и атаковать их. Не просто атаковать, а уничтожить, как говорилось в приказе.

Если ляжет подводная лодка на грунт или пойдет под водой — она не успеет перехватить караван. Вот и торопился Валентин Георгиевич Стариков в Петсамо, вот и нарушал инструкцию.

Наконец, оборов шторм, заняли позицию у самого входа в узкий фиорд, который вел к Петсамо. Да, тут ждать караван значительно опаснее, чем в открытом море: здесь рыскают вражеские катера — охотники за подводными лодками; кроме того, на серых гранитных скалах сидят фашистские наблюдатели. Но зато, как бы ни хитрило гитлеровское командование, его корабли не минуют этого места, в порт пройти они смогут только мимо, подводной лодки. И тогда «Малютка» атакует их.

Опасно, говорите? Каждый рейс подводной лодки — опасность. Стоит ли о ней думать, можно ли ее ставить во главу угла, если идет война, если вражеские корабли везут к фронту новые тысячи солдат и боевую технику? Главная задача советских подводников — уничтожать фашистские корабли. Только из этого и исходил Валентин Георгиевич, выбирая позицию.

Выбрали позицию, приготовились к атаке вражеского каравана — потянулись долгие часы мучительного ожидания. Ни смеха, ни громкого разговора: все боялись помешать своему акустику, который сейчас один заменял глаза и уши сигнальщиков; проворонит — многое напортить сможет.

В ожидании вражеского конвоя прошли сутки. Ждать еще? Можно и так… Но разве наша разведка не могла ошибиться в расчете времени прибытия в Петсамо этого каравана? Запросто могла. А если так, то, скорее всего, фашистские транспорты, воспользовавшись штормом, уже проскочили в порт.

Да, скорее всего, именно так и случилось… Что же делать? Проще всего вернуться на базу и доложить: «В указанном квадрате кораблей противника не обнаружил». Нет, что угодно, но только не это! И капитан-лейтенант Стариков говорит спокойно, словно сообщает о самом обыденном:

— Что ж, пойдем в Петсамо.

Напомню, что я по своей основной военной профессии — подводник. Так вот, когда мы с товарищами узнали об этом решении Валентина Георгиевича, мы несколько минут молчали. Молчали из уважения к его личному мужеству. Дело в том, что фиорд, которым его лодке предстояло пройти в Петсамо, длинен и извилист, а на берегах его — многочисленные и самые различные посты наблюдения и батареи. Значит, подводной лодке нужно было все время идти под водой, значит, ни штурман ее, ни командир лодки ни на мгновение не имели права высунуть перископ! Они весь этот путь со множеством сложных поворотов обязаны были проделать, как выражаются моряки, «по счислению!»

Это у капитана Немо все было очень просто: захотелось осмотреть морские глубины — нажал кнопочку, и разошлась обшивка корпуса, перед тобой — огромное и надежное стекло; любуйся на рыбок разных. Наши подводные лодки тех лет ничего не видели на глубине. Вот и получалось, что Валентин Георгиевич, осмелившись проникнуть в Петсамо, принял очень ответственное решение. Почему пошел на это? Только потому, что был уверен и в своих подчиненных, и в себе самом.