О дырявых башмаках и далёкой-далёкой галактике (СИ)

"Нормально" - самое частое слово, которое она теперь слышала. От её Бруно осталась только оболочка, будто его подменили изнутри, высосав все планы и стремление к жизни. Последние недели он не ходил в редакцию к Эспену и даже не касался рукописи, листы которой постепенно покрывались пылью.

- Почему ты не дописываешь роман? Осталось ведь совсем чуть-чуть.

Ещё немного, и в голосе зазвучит отчаяние. От непонимания становилось только горше, и Бруно не желал помочь, бездумно глядя в потолок.

- Допишу позже. Сейчас не могу.

Ирса сглотнула. Ниточка трещала из последних сил, и не было больше того единения душ, за которое она цеплялась, как за спасительную соломинку. Только стена отчуждения и бесчисленные вопросы без ответов.

***

- Да что с тобой такое?

- Что со мной? Ничего, - Бруно стоял напротив, однако Ирса видела перед собой незнакомца. Безликого бродягу, что встретился ей в парке полгода назад. - Это просто я. Сам удивляюсь, как ты ещё за порог меня вышвырнула.

В голосе - горькая насмешка. Над ней или над самим собой?

- Зачем ты так?..

- Не хотел тебя разочаровать.

Тонкая ниточка лопнула окончательно, и из груди будто разом выбили весь воздух.

- Ты только это и делал в последние месяцы! - ни работы, ни денег, ни книги - той самой мечты, к которой, выходит, она стремилась сильнее Бруно. - Неужели просто сдашься? И что дальше? До конца жизни ночевать по чужим амбарам?

Бруно поморщился, будто его ударили наотмашь.

- Ты ничего не знаешь о моей жизни, - вот так просто. - Даже моего настоящего имени...

- Ты не рассказывал!

- Ты не спрашивала! В ту первую ночь увидела то, что захотела увидеть. Приняла меня за друга, которого не было. Придумала за меня истории, которые никому не нужны. И что мне оставалось делать?

- Быть им.

Голос сорвался, и ответ она почти прошептала, опустившись на кухонный стул.

- Я пытался. Но я не такой, Ирса! Людей не переделать под своё видение, не изменить так просто. Их можно только принять вместе со всей гнилью, что скопилась внутри... Или выгнать прочь.

- Тогда уходи.

Она бы и рада испугаться бесцветного голоса, но внутри стало пусто. Всё равно. У маленького Кеплера только что отобрали телескоп - величайшее сокровище в жизни.

Все несказанные слова повисли в воздухе, когда он развернулся и вышел из кухни. Часы с кукушкой пробили девять раз, прежде чем она сорвалась с места, бросившись к двери.

Могла ли Ирса принять настоящего не-Бруно? Это было неважно, потому что серое пальто уже исчезло в весенних сумерках. Только дырявые ботинки, ненужные с самой осени, стояли у порога. И Галилей сидел рядом, глядя на неё с укором, будто спрашивая: "Ну, чего же ты ждёшь?.."