o e460f10b28ddb1c1

Иногда лежала неподвижно, потому что не могла дышать. Задыхалась рыбой,

почищенной и выпотрошенной, но еще не разрубленной на куски и оттого еще живой.

Мне пришлось пережить обращение в одиночестве. Без подсказок и утешающих

слов. И каждый раз, когда приходила в себя, когда на пол падал очередной локон или

лоскутами слезала кожа… каждый раз я от всей души желала Андрею побывать в аду, в

который он отправил меня. Я молила Создателя, языческих богов древности, Луну и духов

предков — всех, о ком вспомнила в бреду! — дать мне возможность сбежать, обмануть

вера.

И они услышали…

Для начала мне стало легче. Не знаю, сколько прошло времени, часов или даже

дней, его бег я отмечала по приходу моего мучителя с новой упаковкой воды, но в какой-то

момент перестала собирать выпавшие волосы с пола и смывать их в унитаз. Кожа также

больше не слезала, приняв идеальный цвет и фактуру, то есть став гладкой и мягкой.

Линька закончилась, хотя тело продолжало ныть.

— Дай зеркало, — нагло потребовала у Горобинского в один из его приходов.

Босиком, в одних шортах из старых джинсов, он выглядел отменно, в отличие от

меня, измученной превращением. И, судя по его обновленному загару, наверху ярко

светило солнце, тогда как я сидела в мрачном подвале.

— Зачем, тебе зеркало, Машенька?

— Хочу посмотреть на себя новую, я ведь девушка, мне любопытно.

Андрей хмыкнул и покачал головой:

53

— Рано, испугаешься еще.

— Ты же не пугаешься?

Новый смешок и самодовольное:

— Я предвкушаю результат, куколка. Вместо зеркала я принесу кое-что другое.

Андрей вышел и через минуту вернулся с едой — с огромным эмалированным

тазом мяса… сырого мяса.

— Приятного аппетита, ведьмочка моя.

С куска, который протягивал вер сквозь прутья, капала кровь.

— С ума сошел?! Жри это сам!

Парень широко улыбнулся, показывая идеальные зубы:

— Сырое мясо способствует правильному превращению.

— Ого! А бывает еще и неправильное? Хотя, глядя на тебя, это можно

предположить.

Горобинский бросил окровавленный кусок в таз и без спешки облизал пальцы.

Меня едва не вывернуло наизнанку.

— Чего ты добиваешься, Маш? Чтобы отступил? Так не будет этого. Ты добьешься

лишь того, что я не буду с тобой добрым. Я ведь принес тебе не живых кроликов, как

делают в некоторых стаях, а мясо только-только заколотой свиньи.

— Меня тошнит! От твоей свинины и от тебя самого! — Мной овладела ярость,

мозг выключился, и я совсем не думала о последствиях. — Ты урод, Андрей! Подлый

мерзавец, мучающий слабых женщин! Ублюдок!

Я даже во вкус не успела войти, выкрикивая оскорбления, как вер быстро остудил

горячую голову.

— А ведь я могу зайти в клетку, Машенька, — подчеркнуто ласково произнес он,

поднимаясь на ноги и доставая из заднего кармана синих шортов ключ. — Только одним

кормлением я не ограничусь. И мне будет по фиг, что ты еще меняешься, давно не

принимала ванну и похожа на чучело.

Страх вперемешку со стыдом вмиг отрезвил. Что я несла? Зачем его дразнила?

И я поспешила капитулировать:

— Давай сюда свое дурацкое мясо!

Довольно осклабившись, Горобинский присел на корточки и придвинул миску к

прутьям. Я потянулась за первым бросившимся в глаза кусочком, но Андрей отдернул

мерзкую еду назад.

— Что не так?

— Я буду кормить тебя сам. — И он просунул руку с подношением сквозь прутья.

Тонкий и длинный ярко-красный кусочек блестел в электрическом свете

прослойкой жира и, казалось, еще выделял тепло недавно убитого животного. Держали его

короткие, квадратные пальцы, поросшие темными волосками.

— Ешь! — отрывисто бросил Андрей.

Зажмурившись, я подчинилась.

Боялась, что не смогу проглотить, что сразу стошнит, но вкуса почти не ощутила.

Было страшно и противно, а после третьего кусочка… приятно? Неожиданное открытие.

Желудок встретил сырую свинину довольным урчанием. И вскоре волна тепла

прошла по телу, унимая боль и успокаивая измученные кости. К своему огромному

огорчению, я уже сама тянулась к окровавленным пальцам, желая не только выхватить из

них мясо, но и облизать стекающую кровь.

Мучитель это тоже понял. Когда в миске осталось две трети содержимого, он

отставил ее и поинтересовался на полном серьезе:

— Оближешь мои пальцы?

— Иди ты!.. — Я вовремя остановилась, не послав по общеизвестному адресу.

54

— Куда? — заинтересовался Андрей и прошептал: — Машка, чую, выведешь ты

меня раньше времени. Но знаешь, я жду этого момента с нетерпением. Так что дерзай,

ведьмочка!

Он ушел, приказав доесть свинину в течение двух-трех часов.

Сомневалась, что у меня получится осилить гору еды, — живот едва не трещал,

набитый под завязку. Но после метаний по клетке жор вернулся.

Вместе с сытостью пришло отупляющее равнодушие. Что со мной будет, уже не

волновало. Я все равно пока не могла выбраться, так почему не накопить сил? Выцепив из

оставленных узникам книг детективный роман, я улеглась на матрас.

Читала долго — добралась до двадцать третьей главы и пистолета у виска главного