О Египетских мистериях

1. Что же, дальше рассмотрим выдвигаемые возражения: каковы они и какой смысл они имеют. И если мы станем излагать это несколько более пространно, как бы рассуждая для себя и на досуге, то тебе следует выдерживать это благосклонно и мужественно. Величайшие науки требуют и великих усилий, проявляемых усердно в течение долгого времени, если ты хочешь познать их в совершенстве. Итак, в соответствии с нашей темой продолжай, как начал, высказывать сомнения, вызывающие затруднения, а я, со своей стороны, буду разъяснять их. Например, скажи: меня очень волнует, как те, к кому обращаются как к высшим, получают приказание, словно низшие. Я изложу тебе все действительное разделение тех, к кому обращаются с мольбой, из которого ты сможешь четко определить возможное и невозможное в твоем вопросе.

Боги и все те, кто превосходит нас в желании прекрасного, в независтливой исполненности благами, с благоволением даруют праведникам[63] то, что им подобает, сочувствуя трудам жрецов и симпатизируя тем, кого они сами породили, вскормили и воспитали. Посредствующие роды главенствуют над приговором. Они советуют, что нужно делать и от чего следует воздержаться, содействуют справедливым делам и препятствуют несправедливым, а многих из тех, кто пытается незаконно похитить что-либо чужое или злонамеренно вредить кому-либо или убить кого-либо, они заставляют испытать то, что сами эти люди замышляли сделать в отношении других. Но вокруг нас есть и другой посредствующий род, 182 лишенный разума и суждения, которому при пропорциональном разделе, когда каждого наделяли своим делом, была выделена только одна сила. И как дело кинжала — рубить, и он не делает ничего другого, так в соответствии с неизбежностью во всем разделенных духов, которая по природе дробна, один класс разделяет, а другой — соединяет живые существа. Это известно из явлений: так называемые Хароновы пещеры[64] испускают дух, способный уничтожить без различия все, что упадет туда. Так же и некие невидимые духи получили ту или другую силу и по своей природе совершают только то, что им предназначено. Но если бы кто-нибудь, взяв на себя наведение порядка, направил бы их к другой цели и действовал бы против их закона, то вред был бы нанесен тому, кто совершает такие неправомерные действия.

2. Впрочем, это другая тема, а то, что сейчас является предметом нашего рассмотрения, мы иногда видим в жизни, ибо предписания обращены к душам, не обладающим ни собственным разумом, ни принципом суждения. И это происходит не вопреки разуму. Наше мышление по своей природе должно рассуждать и оценивать положение дел и, поскольку оно объединяет в себе многие жизненные силы, оно обычно приказывает неразумным существам, способным выполнять лишь по одному действию. Оно обращается к ним как к высшим, поскольку из всего окружающего нас мира пытается заставить существ, которые служат целому, заниматься теми, кто заключен в индивидуальном существовании. Оно приказывает им как низшим, поскольку часто отдельные части того, что находится в мире, рождаются более чистыми и совершенными, чем то, что простирается на мир в целом. Например, если какое-либо существо наделено разумом, а другое совершенно бездушно или наделено одной природой, то тогда то, что имеет меньшую протяженность, сильнее того, что более протяженно, как бы оно ни отставало от последнего по величию и полноте власти.

Это можно объяснить иначе еще вот как. Теургия в целом имеет два аспекта. С одной стороны, она осуществляется людьми и в этом качестве поддерживает и то положение, какое мы по природе занимаем в мире. С другой стороны, теургия, опираясь на божественные знаки и поднимаясь через них ввысь, присоединяется к высшим существам и гармонично вписывается в их порядок, так что становится способна с полным правом облечься в божественную форму. В соответствии с этим различением теургия естественным образом взывает к исходящим от мира силам как к высшим существам, поскольку тот, кто взывает, есть человек, но, с другой стороны, он повелевает ими, поскольку посредством неизречимых символов она некоторым образом облекается в священный божественный образ.

3. Чтобы еще с большим основанием разрешить эти затруднения, мы считаем нужным исключить из заклинаний мольбы, которые обращаются как к людям, и предписания, отдаваемые с большим рвением при исполнении дел. Если общность дружеского единомыслия и нерасторжимое единение окружают жреческое действие, чтобы оно было поистине божественным и превосходило всякую известную и обычную для людей деятельность, то никакое название человеческого действия не применимо к нему: ни призыв, когда мы приближаем к себе то, что находится далеко, ни повеление, как бы обращенное тому, что существует отдельно, когда мы беремся за одно после другого. Но само действие огня, который сияет повсеместно и самопроизвольно, не требуя, чтобы кто-нибудь молил о нем или вызывал его, — это действие распространяется одинаково на все живые существа — как те, которые участвуют в нем, так и те, которые способны в нем участвовать.