О, этот вьюноша летучий!

– …а вора и изменщика Фрола Скобеева всеми силами поймать и на дыбу проводить, а ловкому ловцу дать награду десять рублев! Таково слово Государево!

Глашатай ускакал, уволок скрежещущего зубами Вавилона, а Фрол все стоял, вцепившись в окно, а на плече его плакала несчастная Аннушка.

…Рыдала в сенях мамка, подсчитывая сквозь слезы:

– Десять рублев… так ведь это три коровенки холмогорские… да пуху пуд… да пшена меры две… ой страсти…

Вдруг скрипнула дверь, и в сени проник востроглазый молодой человек, одетый скромно, но опрятно.

– Тсс, Ненилушка, молчи молчком!

…Фрол словно в угаре вытащил свою заветную сабельку и со странным блеском в глазах стал на ней играть вроде как на балалайке.

Мне бы добру молодцу
По бережку гулять,
Мне бы златокудрому
На трехструночке играть…
Лопнули две струны,
Прохудились зипуны!
Пошел к лекарю,
Пошел к пекарю!
Запеки меня в пирог,
И поможет тебе Бог…

Аннушка, плеща руками, в отчаянии металась по светлице.

– Очнись, мой сокол ясный, испей водички ключевой. Бежать надо нам, на Дон бежать… спасать твою головушку… – Фрол продолжал с бессмысленной улыбкой играть на сабле, да еще и пошел вприсядку.

Вдруг скрипнула дверь, и Фрол прекратил петь, остановился, словно давно уже ждал кого-то.

Появился Онтий, снял шапочку в поклоне, отчего явственно стали видны на его голове остренькие рожки:

– А я вам, господа, слово доброе принес от царя царей Наивеликого государя.

АННУШКА. О, господи!

ОНТИЙ. Ни слова о Господе, а то у меня хвост отвалится.

ФРОЛ (мрачно). Давно я жду тебя, нечистая сила.

ОНТИЙ. Подпиши, сударь, эту грамоту, и пойдем со мной к моему отцу. Он спасет тебя от дыбы да от ката лютого (Подает грамоту).

ФРОЛ. Давай сюда грамоту (надрезает саблей кожу на руке, подписывается кровью, шепчет Аннушке). За любовь твою и души не жалко.

АННУШКА. Фролушка, соколик мой, спаси тебя…

ОНТИЙ. Остановись, глупая баба, не произноси имени противного! Пойдем-ка, Фрол Иваныч, предстанем перед грозны очи нашего с тобой царя.

АННУШКА

Ой прочь, прочь, прочь
Лиха-беда-кручинушка!
Ой темна как ночь
Моя судьбинушка!

ФРОЛ

Точат жало палашу,
Скрипят досточки,
Не отдам я палачу
Свои косточки!

Онтий и Фрол выпрыгивают в окно, в темную утробу наступившей уже ночи.

В доме Кукинмикина сверкали многочисленные венецейские зеркала, вдоль стен стояли светильники с мрачным полымем, когда на лестнице появились Онтий и Фрол с завязанными глазами.

– Мы сейчас с тобой, Фролушка, за семь тысяч поприщ скакнули, на гору Капказ, – вкрадчиво говорит Онтий, снимая с гостя повязку.

Как только повязка упала с глаз Фрола, так сразу оглушила его адская музыка. Вдруг он увидел свое отражение в зеркале и страшно испугался, ибо никогда прежде зеркал не видывал. Потом появилось второе отражение, третье, десятое… огромное маленькое, крошечное, в бесконечных чертогах. Истинно адское расширение пространства потрясло Фрола, и он заметался между невиданных стекол, факелов и страшных арапов под чудовищную музыку.

Пляс его был стремителен и хаотичен, он пытался найти выход и не мог, и трепетал в отчаянии.

– Видит, видит тебя Всемогущий Дух! – зловещим голосом возгласил Онтий. – Вались в ноги! Грамоту клади на ковер!

Фрол упал ниц и взвыл:

– О великий из великих Царь Царей и Горний Дух! Прими раба своего Фрола Скобеева под могучее крыло!

– Ру хиопластр черчелянто зузу мазу! – страшно закричал Онтий, а потом поднял Фрола и ласково прожурчал: – Теперь ты раб нашего Царя и мой брат. Сейчас другой наш брат принесет тебе чару ночь-травы, а ты ее испей.

Появился Калиостро, выпустил изо рта желтый огонь и преподнес Фролу огромный серебряный кубок.

…из тайной кельи в щелку наблюдает за происходящим боярин Кукинмикин. От удовольствия сучит ногами…

Фрол осушил чару и потерял сознание.

…

Попугай частил скороговоркой по-французски, ворон каркал по-немецки, сыч ухал по-турски, а табакерка графская изячно наигрывала италийскую мелодию «Виолетта грациозо».

Фрол Скобеев спал в кресле в сводчатой горнице, где шипели колдовские тигли, булькали разноцветные жидкости в колбах и ретортах и где иной раз происходили бесшумные взрывы с выделением дыма.

Рядом с креслом стоял просушенный-проглаженный граф Калиостро в кружевах и в шляпе с перьями. Он нюхал табак и наблюдал за спящим.

Фрол открыл глаза.

– Проснулись, сэр? – любезно справился Калиостро. – Для начала, государь мой, чихните!

Он подсунул под нос Фролу табакерку, и тот с удовольствием трижды чихнул.

– Изрядно! – похвалил граф. – Начнем урок! Скажите: фрыштык!

– Тпру же ты! – сказал Фрол.

– Скажите колоссало!

– Сколько сала?

– Тре бьен! Для начала неплохо. Держите шляпу и шпагу, монсиньор! В позицию, в позицию!