О, этот вьюноша летучий!

Она бросила ему его одежду, посмотрела и увидела, что парень сидит на ковре, очень печальный… красивый мальчик, длинные волосы на футбольный манер, отчетливая мускулатура… Безотчетно она подняла брошенное, сложила брюки, повесила на спинку стула, потом вдруг обратилась к Семену впервые за весь день серьезным тоном:

– Скажите, Семен, а почему, если всерьез, ваше семейство решило переехать в Америку?

Семен смотрел в одну точку и с некоторым опозданием вздрогнул, поднял голову.

ОЛЬГА.

Ну в самом деле? Папа ваш процветал, вы знаменитость…

Он ответил печально:

– Мы уезжаем от будущих погромов.

Она так изумилась, что села с ним рядом и заглянула в лицо.

– Сеня, вы серьезно? Неужели вы думаете, что в России возможны погромы?

Он не ответил, только пожал плечами, а перед ней на мгновение возникло «волевое» лицо ее собственного папаши с его национальной концепцией в зубах.

Безотчетным движением она протянула руку и погладила Сеню по голове. Он перехватил ее руку и стал целовать ладонь. Она вырвалась.

– Нет, нет, кончено. Уходите!

Сеня умолял, приближался все ближе.

– Я люблю тебя! С первого взгляда полюбил! Оля, пожалуйста…

Простынь, замотанная вокруг тела, не особенно надежная защита. Все же она еще некоторое время пыталась возражать.

– Вздор! Вздор! Прекратите хотя бы это непотребство! Нашли себе любовь! Ха-ха! Не лезьте с поцелуями! Никогда! Никогда!..

Движущийся коридор вокзала TWA в аэропорту JFK. Нескончаемая череда прибывающих пассажиров, разноплеменная толпа. Подплывающие и проходящие мимо лица. Для одних это обычный рутинный прилет в Нью-Йорк, для других исторический момент.

Зоркий зритель издали заметит в тоннеле семейство Басицких, их непривычно напряженные лица. Впереди, разумеется, папа Додик, рядом мама Роза, которая обхватила одной левой рукой обоих подростков Тусика и Мусика, а в правой держит гирлянду итальянских пластиковых сумок. Затем торжественный дед Арон, держащий под руку свою шаткую сестрицу Сонечку. И еще дальше новоиспеченное «семейство»: Сеня и Ольга с Машенькой, которая держит за руки обоих.

Тоннель приближается к концу, появляется стеклянная стена аэровокзала, толпа встречающих, вереница желтых такси за стеклом…

– Что и требовалось доказать, – говорит Додик. – Мы в Америке!

– Тусик, Мусик, не глазейте по сторонам! – закудахтала Роза. – Папа, вы держите Сонечку?

– Сонечка крепче тебя в сто крат, – почему-то тихо резанул в ответ дед Арон, вытащил из кармана орден Отечественной войны II степени и приколол его к кармашку френча а-ля Киров.

– Семен, не потеряй Олю! Где Машенька? – продолжала командовать мама Роза.

Ольга еле сдерживала нервную дрожь. Она боялась смотреть на толпу встречающих, не поднимая головы, тихо и быстро говорила Семену:

– Надеюсь, вы не забыли, как себя вести? Надеюсь, понимаете, что он может быть здесь?

Парень жутко страдал, ему, как видно, никакая Америка не была интересна.

– Почему же опять на «вы»? Разве нельзя по-товарищески?.. – бормотал он.

Машенька тянула Ольгу за руку.

– Мама, мне кажется там Олег! Ой, там папина голова торчит! Сеня, смотри, там мой папа!

Некто в ярчайшем американском пиджаке вдруг рванулся к семейству.

– Welcome to America!

Это, конечно, был Шура Соловейко. Обхватил Додика и тряс.

– Додька! Ты здесь! Глазам своим не верю! Рукам своим не верю! Щипайте меня. Щипайте! Розка! Дедка! Туська! Муська! Сонечка, это сон! Щипайте меня! Сенька, это не ты! Ох, Додька, мы с тобой тут такой возьмем бизнес!

Тут Соловейко заметил Ольгу с Машенькой и несколько сник.

– А это наша невестка, – в простоте душевной пролепетала Роза.

– Скажите, где Олег? – еле выдавила из себя Ольга.

– Не знаю, – развел руками Соловейко. – Дизапирд.

Америка расплылась перед глазами Ольги, прокрутилась несколько раз каруселью и померкла.

Разгар делового дня в down town’е. Сан-Франциско. Слегка знакомая нам молодая дама пилотирует новенький BMW. День яркий и свежий. Машина останавливается на горбатых улицах у светофоров, ветер треплет волосы Anne Stuart, т. е. именно той девушке, которую мы уже видели в роли американской корреспондентки на вернисаже у Лики Димитриади.

В районе Интон Square Анн закатывает свою машину в тоннель подземного parking lot. Аттендант в красном жилете берет у нее ключи и дает талон.

– How long will you stay, lady?

Анн отвечает автоматически.

– One hour, – закидывает сумку на плечо, пройдя несколько шагов, останавливается и оборачивается – что-то привлекло ее внимание в голосе аттенданта.

Он уже поехал вниз на ее BMW, но через минуту снова появился на поверхности за рулем белого «кадиллака», усадил в него дряхлого старикашку в клетчатых штанах и получил tips, несколько монеток. Теперь он идет к вновь прибывшему «корвету», протягивает талон черному плейбою. На секунду останавливается покурить среди группы таких же, как он, аттендантов в красных жилетах.

Анн смотрит на испитое, заросшее щетиной лицо и, не веря своим глазам, узнает в аттенданте знаменитого московского художника Олега Хлебникова.