О, этот вьюноша летучий!

Тусик! Мусик! Стоп на месте! Я сам! (Выходит в прихожую.)

Ольга некоторое время сидит оцепеневшая, смотрит в одну точку, видимо, сообщение о том, что Олег в Нью-Йорке «куда-то заховался», слегка ее оглушило.

Сеня с беспокойством заглядывает ей в лицо, бормочет что-то несуразное, что, дескать, не волнуйтесь, найдем Олега, он возьмет это на себя, посмотрите на него, похож он на трепача, подвигает ей рюмочку и даже кладет ей руку на плечо, не обращая внимания на грозный палец деда Арона и оскорбленное в лучших чувствах лицо мамы Розы.

Ольга как бы очнулась, увидела на своем плече руку Сени, усмехнулась. Встала и поблагодарила за угощение.

ДЕД.

Куда же вы, Ольга? У нас найдется место для ночлега.

ОЛЬГА.

Спасибо. Я остановилась в «Днепре».

СЕНЯ (вскакивает).

Я вас провожу!

Она не отвечает и идет к выходу, а Сеня от переизбытка чувств даже испарину со лба вытирает.

Додик Басицкий, положив скрещенные руки на поясницу, смотрел в «глазок» на входной двери.

В «глазке» определялся участковый уполномоченный капитан Капитонов и с ним незнакомый Додику штатский.

– Кто там? – спросил Додик.

– Свои, Ароныч! Открой! – попросил капитан.

ДОДИК.

Вас вижу, товарищ капитан и уважаю вашу форму, а вот пальтецо, что с вами, мне ничего не говорит.

УЧАСТКОВЫЙ.

Да свой это, Ароныч. Совсем свой.

ДОДИК.

Ручаетесь, товарищ капитан?

УЧАСТКОВЫЙ.

Да что ты, Ароныч, как не родной.

ДОДИК.

Хорошо, пускаю вас обоих, но учтите, я огражден положением Конституции о неприкосновенности жилищ.

Открывает дверь и впускает участкового и сыскного.

В это время в прихожей появляются Ольга и Сеня. Набрасывают пальто и выходят на лестницу. Участковый зорко смотрит вслед Ольге.

– А это что за кадр с Семеном?

ДОДИК.

Не кадр, товарищ капитан, а законная невеста прославленного спортсмена.

УЧАСТКОВЫЙ.

Неужто из ваших? Что-то не похожа.

ДОДИК.

Из наших, товарищ капитан, из советских людей. Ну, джентльмены (довольно нагло обнимает за талию сыскного), наверное, вас интересуют накладные на копченую селедку? Пройдемте в мой кабинет.

Ольга и Сеня стояли на обочине тротуара и ловили такси. Она спросила:

– Чего они хотят от Давида Ароновича?

СЕНЯ.

Презренного металла. Шантажируют. Сейчас Додик их забашляет и порядок. Такси! Такси!

Он бросился в сумерки и тут же вернулся с машиной. Открыл дверцу для Ольги. Смотрел на нее с явной робостью, с мальчишеским восхищением.

Она усмехалась как бы в роли «львицы», но видно было, что и сама слегка трусит. Тем не менее сказала резким тоном из глубины машины:

– Ну что же вы? Садитесь!

Сеня тут же плюхнулся с ней рядом.

Последнюю сцену можно начать по-разному. Можно и передать эротические восторги Сени и Ольги, а можно и в традициях 40-х годов показать их, что называется, «APRES», лежащими на гостиничной постели.

Во всяком случае APRES Ольга отвернулась и, когда благодарный и влюбленный по уши Сеня попытался поцеловать ее в щеку ли, в шею ли, в ухо, она довольно резко его отодвинула и сказала пренеприятнейшим тоном:

– Давайте-ка без поцелуйчиков. Учтите, это все чистая физиология. Я люблю своего мужа. Наш брак фиктивный, а это… а это… ну сами понимаете…

Сеня смотрел на нее со счастливой улыбкой. Резкость ее слов не очень-то до него доходила, он бормотал:

– Ну уж чего уж на вы-то… Ольга, ты не права… давай уж теперь-то уже на ты…

ОЛЬГА.

Нет уж, извольте на вы, месье!

Завернувшись в простыню, она перескакивает через Семена, пробегает в ванную. Обалдевший юноша в счастливом экстазе – лицо в подушку, стучит кулаком по спинке кровати.

В номере полутемно, только светится ночник да глядит в окно большая неоновая вывеска «ГОССТРАХ».

Стук в дверь, Сеня вскакивает с кровати, простынь на манер римской тоги, открывает дверь. За дверью дежурная по этажу с соответствующей физиономией и огромнейшей волосяной башней на голове.

– Посторонним после одиннадцати…

Сеня весело возразил:

– А мы уже не посторонние, мамаша.

Пораженная его дерзостью «дежурная по этажу» даже понизила голос.

– Вы что же тут? Раз-вра-том занимаетесь? Сейчас милицию вызову.

СЕНЯ.

Мамаша, мы сегодня заявление подали, а через две недели расписываемся.

ДЕЖУРНАЯ.

А где соответствующие документы?

Сеня прыгнул в сторону, вытащил из штанов четвертную ассигнацию.

– А вот, мамаша, соответствующие документы!

Дежурная взяла деньги, удовлетворенно хмыкнула и благосклонно кивнула. Дверь закрылась.

Сеня в переизбытке чувств и сил встал на руки вниз головой.

Ольга вышла из ванной с сигаретой в губах, в задумчивости остановилась перед зеркалом, пробормотала:

– Он там наверняка спит с кем попало. А мне что же, нельзя подцепить мальчика?

Странное удивление появилось у нее на лице, когда она увидела стоящего на руках Семена. Потом улыбнулась, словно бы вспомнила, как будто после грехопадения прошло несколько лет.

– Молодой человек, посторонним лицам после одиннадцати…

Сеня воскликнул:

– Бэби, мы уже не посторонние!

Ольга расхохоталась:

– Какая я вам «бэби»! Я вас старше на десять лет.

Сеня возразил:

– Прошу прощения, кажется, на восемь.