О, этот вьюноша летучий!

– …К величайшему своему огорчению, ваше превосходительство, еще раз отмечаю закостенелость нашего аппарата. Более двух месяцев мы доводили на места скудные сведения о III съезде эсдеков. Только недавно объявлен по Империи розыск большевистских цекистов. Наконец, как иголка в стоге сена исчезла такая фигура, как инженер Красин, который по надежным сведениям избран в ЦК…

Он приподнялся на цыпочки и увидел, что генерал с величайшим старанием обводит сухим перышком фотоснимки грудастых задастых женщин в боксерских перчатках.

– Тэк-с, – сказал генерал, – а я вот слышал, что у нас в Департаменте завелись умники, которые какие-то там клапаны изобретают…

«Донес подлец, тупица, бурбон…» – в ужасе подумал Ехно-Егерн.

– Поступите под начало полковника Укучуева, – сказал генерал, – докладывать будете ему, – и вслед прошипел: – Прыткий какой… клапан…

В Петербурге, а затем в Москве даст гастроли уникальная группа женщин-боксеров госпожи Гаррэ. В Москве началась всеобщая стачка рабочих. Демонстрации на бульварах, стычки с войсками, грандиозные митинги в Университете. Патронов не жалеть, холостых залпов не давать! Свиты его Величества генерал-майор Трепов. Мариенбадские редукционные пилюли лучшее средство от ожирения. Бастуют все дороги! Выступают ораторы-большевики! Террористические акты и расстрелы по всей стране! МАНИФЕСТ об установлении государственного порядка – СВОБОДА=СВОБОДА=СВОБОДА!!! С трудом поддающееся описанию шествие на Невском, ликование народа, флаги разных партий, речи, речи, ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ героям… Казаки! Погромы в Лодзи, Киеве, Одессе… Граф Витте обратился к русским журналистам – ПОМОГИТЕ УСПОКОИТЬ УМЫ! Опытный садовник-пчеловод, лишенный каких-либо пороков, ищет место… Дворник Михальчук куском трубы убил члена МК РСДРП Баумана, похороны коего превратились в грандиозную манифестацию революционеров.

…Когда гроб с телом Баумана поравнялся с Консерваторией, зазвучал торжественный хор: «Вы жертвою пали в борьбе роковой любви беззаветной к народу».

Хор продолжает приглушенно петь, и возникает продуваемая осенним ветром площадь Кремля. На площади зябко поеживается группа либерально настроенных граждан. На Царь-пушку взбирается оратор-либерал.

– Сбылось, господа, сбылось – Россия вступила на европейский путь развития! Конституционная монархия, милостивые государи, как Великобритания! В голове не укладывается! Монарх постепенно превратится в чистый символ! Власть будет принадлежать избранникам народа!

В толпе.

– Эко размахнулся… восторженный человек…

Либералов сменяет разнузданная толпа мясников-охотнорядцев. На Царь-пушке оратор-черносотенец.

– А вы сытые, господа мясники?

– Сытые, хозяин!

– Ливеру вам под графинчик хватает?

– Хватает!

– Водку с вами хозяин пьет, не обижает?

– Не-ет!

– А вот социалисты, господа мясники, и голландец Карл Марс хотят весь российский достаток в свою пользу оборотить!

– Бить их надо, бить, бить!

Мясников сменяет журналистский корпус, «общественность». На пушке оратор, гость из Европы.

– Ледис энд джентльмен! Европа с ужасом взирает на приближение кровавой развязки в России. Мы призываем активную общественность поддержать графа Витте. Это единственный человек, который может спасти страну от уничтожения всякой законности. Мерси!

Площадь захлестывает мощная рабочая демонстрация. На Царь-пушку влезает Илья Лихарев.

– Мщенье, товарищи! Не позволим черной сотне безнаказанно вырывать борцов из наших рядов! Нельзя прекращать борьбу у самого края победы! Да здравствует вооруженное восстание!

Нарастает мощь хора, теперь он поет уже другую песню:

Негодяи черной сотни,
Словно псы низа подворотни,
Сзади лают и кусают,
Сзади подло нападают.
Даст им залп наш револьверный
Царским псам урок примерный!
Черный рой!
Прочь! Долой!
Пред дружиной боевой!

В темной комнате еле различимы головы, плечи и руки женщины и мужчины. Еле слышный шепот.

– Я боюсь за тебя, всегда боюсь за тебя…

– Ты знаешь, что мы не переживем друг друга, а значит, и бояться нечего.

– Есть вещи и страшнее гибели. Плохое время мы выбрали для любви.

– Другого времени у нас нет.

– Верно, но есть где-то блаженный остров Таити, и там живет Гоген.

– Ты бы хотел на Таити?

– Нет, я хочу быть здесь вместе со всеми… и бояться за тебя…

Павел Берг и незнакомая девушка остановились возле импозантного подъезда «Электрического общества 1886 года».

– Вы зайдете сюда и спросите инженера Красина, – сказала девушка.

– При чем здесь Красин? – пожал плечами Павел.

– Не забудьте предъявить визитную карточку, – девушка быстро пошла прочь.

Швейцар учтиво проводил Павла в элегантно обставленный кабинет, где уже сидело четверо молодых людей. На круглом столе стоял коньяк и ящичек с сигарами. Все пятеро настороженно поглядывали друг на друга, когда появился Кириллов, и тут все заулыбались.

– Товарищи, здесь мы все в полной безопасности, – сказал «Кандид». – Сейчас явится «Никитич»…