О евреях (СИ)

Вот о чём свидетельствует Н.С. Лесков - человек в высшей степени честный и образованный. Он пишет, что "всякая починка и поломка вещи откладывалась в небогатом помещичьем доме до прихода знакомого Берки, Шмульки, который аккуратно являлся в своё время, раскидывал где-нибудь в указанном ему уголке или чулане свою портативную мастерскую и начинал мастерить. Брался он решительно за всё, что хоть как-нибудь подходило под его занятия. Он чинил тяжёлый замок с амбара, поправлял лёгкий дамский веер, выводил каким-то своим, особенно секретным, мылом пятна из жилетов и сюртуков и артистически штопал тонкую ткань протёршейся наследственной французской или турецкой шали. Словом, приход евреев к великорусскому помещику средней руки был весьма желанным домашним событием, после которого все порасстроившиеся в домашнем хозяйстве и туалете предметы приводились руками мастерового-еврея в порядок. Еврея отсюда не только не гнали, а удерживали, и он едва успевал окончить работу в одном месте, как его уже нетерпеливо ждали в другое и потом в третье, где он тоже был нужен. При том все хвалились, что цены задельной платы у евреев были гораздо ниже цен русских мастеров, живших далеко в губернских городах. - Прощай, Борис! - говорил еврею помещик, давая ему не в счёт всего прочего четверик овса и гарнец зерна на дорожную кашу. - Не забудь меня, когда опять будешь!"

Ещё одно замечание Н.С. Лескова посвящено такому важнейшему событию, как дозволение Александра II евреям получать не одно медицинское образование, но поступать на другие факультеты университетов и в высшие специальные учебные заведения. Получив такую возможность, "все евреи среднего достатка повели детей в русские гимназии. По выражению еврейских недоброжелателей, евреи даже переполнили русские школы. Никакие "примеры и капризы других" на евреев не действовали, евреи без малейших колебаний пошли учиться по-русски и, мало того, получали по русскому языку наилучшие отметки". Недовольство, проявленное со стороны известных кругов российского общества, "не только не уменьшило, но даже ещё усилило приток еврейского юношества в классические гимназии". Поверив в то, что стране "нужны люди классически образованные и что таким людям по преимуществу желают доверить самые важные служебные должности", евреи поступали на юридический, математический, историко-филологический и другие факультеты", и "везде они указывали успехи, весьма выдающиеся. До сих пор можно видеть несколько евреев на государственной службе в высших учреждениях и достаточное число очень способных адвокатов и учителей. Никто из них себя и своего племени ничем из ряда вон унизительным не обесславил. Напротив, в числе судимых или достойных суда за хищение, составляющее, по выражению Св. Синода, болезнь нашего века, не находится ни одного служащего еврея... Казалось бы, всё это стоило доброго внимания со стороны русских, но вместо того евреи в образованных еврейских профессиях снова показались столь же или ещё более опасными, как и в шинке!" Н.С. Лесков считает, что в "так называемой "образованной среде" испугались конкурентов.

Мысль Н.С. Лескова как бы продолжает А.М. Горький: "Я уже несколько раз указывал антисемитам, что если некоторые евреи умеют занять в жизни наиболее выгодные и сытые позиции, это объясняется их умением работать, экстазом, который они вносят в процесс труда, любовью "делать" и способностью любоваться делом. Еврей почти всегда лучший работник, чем русский, на это глупо злиться, этому надо учиться. И в деле личной наживы, и на арене общественного служения, еврей носит больше страсти, чем многоглаголивый россиянин, и, в конце концов, какую бы чепуху не пороли антисемиты, они не любят еврея только за то, что он явно лучше, ловчее, трудоспособнее их.

Теперь, когда мы со страшной очевидностью убедились в том, до какой степени монархия сгноила нас, обессилила, духовно оскопила, мы должны особенно ценить умелых работников, людей инициативы, влюблённых в труд, а мы - дико орём: