О фонетической и орфоэпической подсистемах русского литературного языка

М. Я. Гловинской была предпринята попытка разграничить зоны действия основной фонетической системы и подсистемы, исходя из чисто фонетического критерия [Гловинская 1967; 1971]. При этом за пределы основной системы выводится произношение тех слов, которые составляют исключение из её правил, независимо от их происхождения. Процедура, позволяющая определить, что является правилом поведения фонем, а что исключением из этого правила, выглядит следующим образом: «Составим список фонем, имеющих в определенной позиции разные реализации в различных словах. При каждой из фонемных реализаций укажем, в каком количестве слов она представлена и её частоту в речи. Для того, чтобы узнать, которая из двух реализаций одной фонемы относится к системе, а которая — к подсистеме, сравним между собой произведения этих чисел. Реализацию, которой соответствует наибольшее число, отнесем к системе, все остальные реализации этой фонемы (если их больше одной) — к подсистеме» [Гловинская 1971, C. 58].

Представляется, что можно выдвинуть другой критерий группировки фонетических фактов языка, в какой-то мере вытекающий из двух рассмотренных подходов к проблеме.

Выделение частной, вторичной подсистемы всегда осуществляется по принципу «отталкивания» от основной произносительной системы. Для того, чтобы выяснить, что такое фонетическая «странность», сначала необходимо определить, что такое фонетическая «обычность».

М. В. Панов предложил разграничивать два разных типа звуковых закономерностей: те фонетические явления, которые описываются фонетическими законами, и те, которые подчиняются орфоэпическим правилам [Панов 1979, С. 196].

Фонетические законы — это правила реализации фонем, не знающие исключений в данной системе языка. Фонетический закон формулируется в терминах позиционных чередований звуков, а «позиционное чередование бескомпромиссно», его принцип: «ни одного исключения» [Панов 1967, С. 207]. Подобного рода законы проявляются универсально, для них безразлично, в каких именно словах или морфемах функционирует та или иная фонема. Примеры фонетических законов: шумные согласные фонемы на конце слова перед паузой реализуются своими глухими вариантами (дру[к], горо[т]), гласные фонемы ⟨о⟩ и ⟨а⟩ в позиции 1‑го предударного слога после твердого согласного нейтрализуются в звуке [аꚜ] и т. п. Нарушение фонетических законов говорит о невладении нормами данной языковой системы, слова вода, друг и т. п. по нормам современного русского литературного языка произносятся одним единственным образом — [ваꚜда], [друк].

Но существуют звуковые закономерности, отличающиеся от описанных выше. Это те факты, которые подпадают под действие орфоэпии — науки, «которая изучает варьирование произносительных норм литературного языка» [Панов 1979, 195]. Примеры орфоэпических закономерностей: в литературном языке равно допустимы варианты произношения е́[сʼлʼ]и и е́[слʼ]и, в[и𞁈]сна́ и в[э𞀸]сна́, п[аꚜ]э́т и п[о]э́т.

Создаётся впечатление, что орфоэпические нормы русского языка представляют собой хаотичный набор стихийно сложившихся и системно не связанных звуковых явлений. А. А. Реформатский писал: «Совершенно особые „условия“ представляют собой те случаи, когда произношение, вопреки системе и норме, следует „закону форм“ или „закону слов“. Я сознательно беру эти слова в кавычки, здесь скорее не закон, а „беззаконие“» [Реформатский 1987, 127]. И действительно, орфоэпия не подчиняется фонетическим законам, нарушает их. Но это не означает, что она не живет по своим собственным законам, не менее строгим, чем фонетические, но отличающимся от них.

Формула синхронического фонетического закона такова: зная фонему и фонетическую позицию, в которой она находится, можно однозначно определить, каким звуком будет реализована эта фонема.

Орфоэпическая синхроническая закономерность формулируется по-другому: для того, чтобы узнать, каким звуком представлена та или иная фонема, недостаточно знать, в какой фонетической позиции она находится — необходимо также учитывать, в каких орфоэпических условиях она функционирует.

Например, фонема ⟨с⟩, находясь в одной и той же фонетической позиции — перед звуком [ј] на стыке приставки и корня — в орфоэпических условиях «старшей» нормы реализуется звуком [сʼ] ([сʼјэ́]хать), а в орфоэпических условиях «младшей» нормы — звуком [с] ([сјэ́]хать).

В подобных случаях невозможно однозначно привести фонему к звуку: одна и та же фонема, находясь в одинаковых фонетических условиях, может реализоваться разными звуками.

Из сказанного выше следует, что фонетические и орфоэпические закономерности отличаются спецификой языкового материала, при этом одни факты произносительной системы полностью описываются фонетическими законами, другие же факты требуют принципиально иного — орфоэпического — описания. Это позволяет предположить, что звуковая система русского литературного языка состоит из двух подсистем — фонетической и орфоэпической.