О фонетической и орфоэпической подсистемах русского литературного языка

Из сказанного выше вытекает, что фонетические и орфоэпические звуковые закономерности по-разному отражаются на письме. В одних случаях — при действии фонетических закономерностей — письмо отражает фонемный состав морфем, т. е. значимые единицы языка пишутся в основном по фонематическому принципу. В других случаях — при действии орфоэпических закономерностей — письмо игнорирует различия в фонемном составе морфем, которые передаются при этом единообразно[1].

Следовательно, к орфоэпической подсистеме языка относятся все случаи, когда одному и тому же написанию может соответствовать разное произношение при условии тождества фонетических позиций.

Если сгруппировать звуковые факты языка в соответствии с предложенным критерием в две подсистемы — фонетическую и орфоэпическую — то встает вопрос о внутреннем устройстве каждой из них.

Фонетическая подсистема однородна, поскольку весь относящийся к ней языковой материал подчиняется одним и тем же фонетическим законам. Орфоэпическая подсистема организована по-другому. Элементы этой подсистемы противопоставлены как некоторые целостности не только фонетической подсистеме, но и другим частным орфоэпическим подсистемам.

Какие частные орфоэпические подсистемы можно выделить в современном русском литературном языке? Так, можно говорить о синхронно сосуществующих орфоэпических хронологических подсистемах, т. е. о системах «старшей» и «младшей» нормы, которые подробно описаны в лингвистической литературе. Думается, что можно говорить о появлении еще одной хронологической подсистемы. Речь молодого поколения последней четверти XX века имеет определенные отличия от речи середины века, в таком случае на смену «младшей» норме приходит еще более «младшая» [Каленчук 1986].

Синхронно сосуществуют и различные территориальные орфоэпические подсистемы литературного языка. Причем, помимо двух традиционно выделявшихся локальных разновидностей орфоэпических норм — московской и петербургско-ленинградской, в последнее время некоторые лингвисты высказывают предположения о существовании еще двух орфоэпических территориальных подсистем литературного языка — севернорусской и южнорусской [Сергеева 1984].

Появившиеся не так давно исследования о различиях между мужской и женской речью [Земская, Китайгородская, Розанова 1987] позволяют сделать предположения о существовании орфоэпических подсистем мужской и женской речи. Причем, в подобные подсистемы попадет только то, что различает в звуковом отношении речь мужчин и женщин, в тех же случаях, когда состав фонем и правила их позиционного варьирования в речи мужчин и женщин совпадают (а таких случаев подавляющее большинство), то они описываются фонетическими законами.

Известно, что наша звучащая речь стилистически неоднородна. Одно и то же содержание можно выразить по-разному, варьируя произносительные ресурсы языка в зависимости от ситуации и целей речи. В связи о этим можно говорить о существовании орфоэпических стилистических подсистем[2]. По отношению к звучащей речи обычно пользуются общеязыковой стилистической градацией — высокий, нейтральный и сниженный стиль. Нейтральный стиль произношения служит только целям коммуникации, не содержит каких-либо оценок речевой ситуации, не несет экспрессивно-эмоциональной нагрузки. Область проявления нейтрального стиля — фонетическая подсистема языка. Когда мы формулируем фонетические законы, мы описываем стилистически нейтральную, неокрашенную речь. Нейтральному стилю противопоставлены два маркированных произносительных стиля — высокий (придающий нашей речи торжественно-приподнятый характер) и сниженный разговорный (особенности речи непринужденно-бытовой, непритязательной). Особенности произношения, свойственные каждому из стилей, достаточно подробно описаны в литературе [Панов 1963; Фонетика 1968 и др.]. Орфоэпически значимыми любые стилистические особенности произношения становятся только в том случае, если они соотнесены с вариантами, свойственными другому стилю, то есть о стилистической нагрузке орфоэпического варианта можно говорить только тогда, когда говорящий может выбирать, как именно произнести то или иное слово — р[аꚜ]я́ль или р[о]я́ль, м[и𞁈]рцать или м[э𞀸]рца́ть. В тех случаях, когда морфема не может быть произнесена вариативно, её звуковой состав не описывается законами стилистической подсистемы. Например, слово боа произносится обязательно с безударным звуком [о], что является приметой принадлежности этого слова к орфоэпической подсистеме заимствованных слов. Но поскольку это слово нельзя произнести иначе, стилистической нагрузки эта звуковая «странность» не несет.

Рассмотренные орфоэпические подсистемы русского литературного языка являются социолингвистическими, поскольку их выделение связано либо с социальными характеристиками носителей языка (возраст, место жительства, пол и др.), либо с экстралингвистической оценкой ситуации речи.