О гномах и сиротке Марысе

– Весной вы рассевали цветы, – продолжал король, – и дикую, унылую пустошь превратили в прекрасную, возделанную землю. Летом вы пели гимн труду и солнцу. Пришла осень – и вот вы стоите в золоте и пурпуре, считая ее плоды.

Король замолчал, отдыхая. Кругом царило безмолвие. Но вдруг налетел ветер. На гномов повеяло холодом – тенью, мраком, суровой зимой, – и они вздрогнули.

Король снова заговорил:

– Вон закат озарил клочок земли, прежде заброшенный, а теперь возделанный и засеянный. И радость озарила душу пахаря, потрудившегося на своей ниве.

Это вы помогли ему.

Вон мелькают головки его детей: раньше они были поникшие, а теперь воспрянули, раньше глазки их туманила печаль, а теперь они повеселели. Тьма, теснившая их, рассеялась, и воссиял свет.

Где был голод, будет вдоволь хлеба, где царила ночь, настало утро.

И вы помогли возжечь этот свет.

А вон сиротка, безутешная, как горлинка, лишившаяся гнездышка. Она вновь обрела кров, ее, как родную, приняли в семью. И счастье вошло с нею в дом.

И вы немало потрудились для этого доброго дела!

Король замолчал. И снова налетел вихрь.

Из лесу дохнуло холодом, и гномов объяла дрожь. Глаза у них погасли, улыбка сбежала с губ, руки опустились.

Всем вспомнилось древнее пророчество.

Но король спокойно продолжал свою речь:

– Братья, мы потеряли нашего товарища – ученого летописца Чудилу-Мудрилу. Он покинул нас и отправился искать по свету славу. Не нам его судить. Пусть идет за своей звездой. А мы провели здесь немало чудесных минут. Да будет счастлив этот уголок!

– Да будет счастлив! – хором отозвалась верная дружина.

Стало тихо.

Седовласый король воздел руки и простер их над затихшей долиной. И в румяном от зари воздухе замелькали сотни рук, благословляя этот уголок земли, над которым лучезарной звездой мерцал королевский скипетр. Огромное солнце тихо опускалось за горизонт.

– Прекрасный закат! – молвил король.

– Прекрасный закат! – откликнулись гномы.

И вдруг их яркие, пестрые наряды стали блекнуть – так в безветренное сентябрьское утро, голубое и солнечное, с деревьев начинают осыпаться золотые листья.

Пригорок, трон, седобородый король и вся дружина расплылись, улетучились, как туман.

Солнце угасало. Наступала осень.

Листья, порхая в воздухе, посыпались на землю и скрыли пригорок, на котором только что стояли гномы.

Они вернутся опять – но не раньше, чем засияет весеннее солнышко.

* * *

Из всего племени гномов один только Чудило-Мудрило остался на земле, опоздав на сход.

Старенький, одинокий, тихо бродит он по снегу лунными ночами, подставляя под серебряные лучи озябшие руки.

Один седой Чудило-Мудрило ходит по свету в своем колпачке и кафтане и топорщит косматые брови. На поясе у него связка ключей – он запирает на замок колокольчики и ландыши, чтобы они не будили спящие луга и леса. Один Чудило-Мудрило бродит по свету, нижет из инея жемчужные бусы. О славе он больше не помышляет, ведь это она отравила честолюбием его душу и стала причиной всех бед.

Присмиревший, притихший, бродит он по свету, не важничает и всякую тварь жалеет.

Тяжелые минуты пережил он, услышав от Сарабанды, что гномы, спасаясь от морозов, скрылись под землю.

Но потом смирился со своей участью и частенько сиживал с маленьким музыкантом под старым дубом, слушая его песни. Своей многотомной «Истории гномов» он, наверное, так никогда и не напишет.

Но кому нужна книга, которую огонь может сжечь, а ветер развеять?

Он пишет другую, лучшую книгу – живую.

Сядет у кроватки и рассказывает детям, когда им не спится, про короля Светлячка, про его мантию, золотую корону и скипетр с сияющим брильянтом, про Хрустальный Грот, мечи, щиты и латы, вспоминает о великом весеннем походе на Петровой телеге, о кладах, о своих верных товарищах – гномах и о сиротке Марысе.

Как-то долгой зимней ночью рассказал он и мне эту историю, а я ее записала.