О языке Древней Руси

Одна из важных закономерностей изменений в языке состоит в том, что наиболее частое, типичное использование постепенно становится единственно возможным. Таким путем изменяют свое значение очень многие славянизмы. Количественные изменения в их употреблении способствуют серьезным качественным изменениям. При этом на основе конкретных значений слов очень часто развиваются абстрактные.

От конкретного к абстрактному

Сопоставляя такие современные слова, как краткий и короткий, здравый и здоровый, власть и волость, преступить и переступить, рождать и рожать, участие и участок, совратить и своротить, равный и ровный, пристанище и пристань, избрать и выбрать, свергнуть и сбросить и многие другие, мы замечаем, что они различаются по значению. Иногда, правда, есть и нечто общее в значениях этих слов, например, можно сказать краткая речь и короткая речь; однако можно сказать короткие волосы, но нельзя сказать краткие волосы. Чем же объясняется различие в их значениях?

Славянизмы краткыи, здравыи и другие употреблялись в древней письменности главным образом в церковно-книжных текстах, а соответствующие исконно русские слова — в светских. Как нам уже известно, в церковно-книжных памятниках религиозно-моралистические рассуждения преобладали над сюжетными рассказами; для светских памятников типично конкретное, динамическое описание. Поэтому естественно, что, например, слово краткыи сочеталось главным образом со словами абстрактно-духовного характера (врѣмя, житие, жизнь, животъ — «жизнь», вѣкъ, лѣто, царьствие, постъ, слово, глаголъ, бесѣда, молитва и т. п.), а слово короткыи — со словами, обозначающими конкретные предметы. Первоначально краткыи означало то же самое, что и короткыи: в древних памятниках имеются единичные примеры употребления этого слова с названиями конкретных предметов: краткая одежда, власы кратки. Однако наиболее типичные употребления слова краткыи постепенно стали единственно возможными: оно стало сочетаться только со словами абстрактно-духовного характера, а сочетания его с названиями конкретных предметов стали невозможными. Слово изменило свое значение, и причина этого в особенностях употребления слов в церковно-книжных памятниках. А эти особенности обусловлены содержанием данных памятников. С изменившимся значением слово прочно вошло в русский язык.

Подобными причинами объясняется изменение значений и других славянизмов. Глагол преступити, например, первоначально означавший то же, что и переступити, в подавляющем большинстве случаев употреблялся переносно — в сочетании со словами заповѣдь, законъ, уставъ, завѣтъ, повѣление, предание, клятва, обѣщание, обѣтъ и т. п. Такие сочетания были очень распространены в религиозной литературе. С течением времени глагол стал восприниматься как нечто неотделимое от этих слов. В сочетании со словами — названиями конкретных предметов (например, преступити порогъ) он встречался редко: содержание церковно-книжных памятников не способствовало частому употреблению этих сочетаний. Такое ограничение сочетаемости глагола и явилось причиной изменения его значения. Он стал означать «совершить дурной поступок, нарушить нормы поведения, закон и т. п.». Это изменение отразилось и в словах преступление, преступный и преступник, образованных от этого глагола.

Глагол пресечи в отличие от русского пересечи сочетался преимущественно с названиями отрицательных действий (например, пресечи лихоимьство, грѣхъ и т. п.), а глагол прервати в отличие от русского перервати — названиями нематериальных явлений. Это и было причиной того, что сейчас можно сказать пресечь злоупотребление, но не пресечь дорогу (сравните пересечь дорогу); прервать разговор, но не прервать нитку (сравните перервать нитку).