О, Иерусалим!

К счастью, Иерусалим — это Иерусалим, и Святой город не мог обойтись без чуда. Весной выпали особенно обильные дожди, и повсюду стала расти трава под названием «хубейза» — сочная и богатая витаминами. Буквально перед самым уходом англичан (а в это время дождей в Иерусалиме обычно не бывает) снова хлынул проливной дождь, который, ко всеобщему приятному изумлению, лил не переставая целых три дня. В Иерусалиме взошёл новый обильный урожай хубейзы.

— О! — говорили городские мудрецы. — Господь на нашей стороне. Когда мы вышли из Египта, Он послал нам манну. А теперь Он послал дождь, чтобы наполнить цистерны и вырастить хубейзу.

Однако в узких мощёных переулках и дворах Старого города даже хубейза не росла. Тысяча семьсот жителей Еврейского квартала и двести их защитников жили в мире странных контрастов: винтовочная пальба заглушала звуки псалмов, нёсшихся из синагог; пока молодые солдаты прыгали по крышам в погоне за арабскими снайперами, в сумрачных иешивах под этими крышами раввины штудировали Тору.

Сама идея обороны квартала, пока ещё защищённого от арабов окружавшими его британскими опорными пунктами, казалась весьма спорной. Сэр Алан Каннингхем пытался убедить главного раввина Палестины Исаака Герцога в том, что евреи должны оставить Старый город. Раввин отказался последовать ею совету: слишком много эти несколько сотен квадратных метров значили для еврейских сердец.

— Защищая Еврейский квартал, сказал рабби Герцог, — мы защищаем духовное наследие всех минувших поколений.

Фаузи эль Кутуб рыскал по базарам Дамаска, перебирая запалы, бикфордовы шнуры, детонаторы и часовые механизмы, в изобилии громоздившиеся на лотках. После взрывов, которые он организовал в «Палестайн Пост», на улице Бен Йеҳуды и в Еврейским агентстве, Кутуб вознамерился разрушить Еврейский квартал Старого города. Этот человек был словно создан для выполнения такой задачи. В извилистых, узких улочках Старого города он провёл детство. Он знал там все ходы и выходы.

Здесь он когда-то бросил первую в своей жизни ручную гранату. Сейчас в кармане Фаузи эль Кутуба лежало пятнадцать тысяч сирийских фунтов — подарок муфтия. Кутубу было поручено сформировать отряд подрывников из двадцати пяти человек. Из деталей, купленных им на дамасских базарах, Фаузи эль Кутуб собирался смастерить мины. Подрывники должны были доставить эти мины из его штаба, находившегося в помещении турецких бань около мечети Омара, в намеченные Кутубом пункты Еврейского квартала. Истратив все пятнадцать тысяч фунтов, Кутуб набрал достаточно деталей, чтобы заполнить ими три машины. Он удовлетворённо обозрел свои сокровища и отбыл в Иерусалим, горя желанием поскорее приступить к исполнению замысла, которому суждено было стать логическим завершением его странной и буйной жизни.

Склонный в военных вопросах к консерватизму, Шалтиэль опасался, что если его малочисленное войско будет рассеяно в первой же неудачной битве, весь Иерусалим может оказаться в руках арабов. Поэтому, не решаясь пойти в решительную атаку, как того требовал Бен-Гурион, Шалтиэль решил прибегнуть к осторожной классической тактике и занимать оставляемые англичанами позиции постепенно, а уже потом, обеспечив себе контроль над новыми районами, штурмовать Старый город.

Арабы продолжали покидать Иерусалим. Со слезами на глазах Амбара Халиди затворила ставни в своей библиотеке, где она перевела на арабский язык «Илиаду». Книжные полки были уже пусты — книги были спрятаны в одном из монастырей Старого города. Бросив последний взгляд на библиотеку, Амбара пошла на кухню — попрощаться с кухаркой Азизой.

— Мы вернёмся, когда откроются школы, — сказала она.

Супруги Халиди вместе с детьми уселись в ожидавшее их такси.

Машина тронулась. Амбара оглянулась, чтобы ещё раз взглянуть на свой дом.

— Как я была здесь счастлива! — сказала она. — Здесь я познала рай.

Её муж Сами сидел неподвижно, с застывшим лицом, глядя прямо перед собой. Когда дом скрылся из виду. Амбара не смогла сдержаться и разрыдалась.

— Ла гибки, я-амма, — говорили дети, — нахна нер-джа ба'аден. (Не плачь, мама, мы вернёмся.) Дети ошиблись. Им не суждено было вернуться в свой дом и в колледж, которому их отец посвятил столько лет жизни. Они стали жертвами новой палестинской трагедии — трагедии беженцев. Членам семьи Халиди — талантливым и настойчивым — удалось впоследствии преодолеть трудности изгнания и заняться преподавательской деятельностью в другой арабской стране — Ливане. Однако многие тысячи их менее удачливых соотечественников по сей день страдают в лагерях беженцев.

Толчком к бегству арабов из Палестины послужило решение Ҳаганы занять ряд важных стратегических районов страны с целью помешать намеченному на 15 мая — дню ухода англичан — вторжению арабских стран. Большинство этих районов находилось на территории, которую ООН отвела Еврейскому государству, но где местные арабы с нетерпением ожидали вторжения войск соседних стран.