О, Иерусалим!

— Определять границы, — сказал он, — это дело политиков, а не военных. Однако сейчас Ҳагана, захоти она этого, смогла бы завоевать всю территорию Палестины. Если Арабский легион воздержится от наступления на Иерусалим, то не будет никакой необходимости сражаться.

Шамир обещал немедленно сообщить о переговорах с Голди своему начальству.

27. Мы вернёмся

В сотне учреждений британской администрации в Иерусалиме англичане готовились к уходу из страны, которой они управляли тридцать лет. Сэр Уильям Фицджеральд, Верховный судья Палестины, вынес решение по последнему делу, представленному на его рассмотрение, — спору между евреем и арабом из-за клочка земли. Интендантство готовилось в конце второй недели мая вывезти из Палестины 227 178 тонн своего имущества, в том числе пятьдесят девять тонн карт и двадцать пять тонн официальных архивов; упаковывались непроданные сигареты, виски, джем, индийский чай и множество всякой всячины.

Сэр Алан Каннингхем посвятил свои последние дни в Палестине попыткам достичь перемирия в Святом городе. Однако как прежде арабы, так теперь евреи надеялись на победу и оставались глухи к его призывам. В Иерусалиме планов установления мира, казалось, было не меньше, чем дипломатов.

Жак де Ренье предложил передать город своей организации — Красному Кресту. Консулы США, Франции и Бельгии, представлявшие в Иерусалиме Совет Безопасности, без устали старались примирить воюющих противников. Представитель ООН Пабло де Азкарате пытался использовать своё влияние, но его начальство в Нью-Йорке, абсолютно не понимавшее местной ситуации, сводило на нет все его усилия.

Все эти добрые намерения не могли привести ни к какому приемлемому решению. И сэр Алан Каннингхем предался единственно разумной в его положении деятельности — он начал прощаться с друзьями. Среди них были директор арабского колледжа Сами Халиди и его жена Амбара. После прощального обеда они втроём прошлись по саду, беседуя, как вспоминала потом Амбара Халиди, «о розах и об „Илиаде“, словно в Иерусалиме ничего не произошло».

Ещё одна гостья посетила сэра Алана в тот же день. Это была Голда Меир. После деловой беседы сэр Алан позволил себе личное замечание.

— Я слышал, у вас есть дочь в кибуце в Негеве, — сказал он. — Война неизбежна. Этим одиноким поселениям ни за что не устоять. Египтяне возьмут их, как бы упорно ни сражались их защитники. Не лучше ли будет, если ваша дочь переедет в Иерусалим?

Голда Меир была тронута.

— Благодарю вас. — сказала она. — Но ведь у всех юношей и девушек в негевских поселениях есть матери. Что будет, если все они заберут своих детей домой? Кто тогда остановит египтян?..

Но и в самом Иерусалиме жизнь была достаточно трудной.

Жители голодали: в последнюю неделю британского мандата на человека, по приказу Дова Йосефа, выдавали в день по сто граммов сушёной рыбы, бобов, чечевицы и макарон и по пятьдесят граммов маргарина. Свежих продуктов не было вовсе.

Не менее серьёзным было положение с топливом. Из-за нехватки бензина автобусы ходили только днём, такси исчезли.

Большинство частных машин было реквизировано Ҳаганой. Мало у кого остался керосин, иерусалимцы готовили пищу на кострах.

Пытаясь выполнить свою угрозу — «уморить Иерусалим жаждой», арабы 7 мая, за неделю до окончания срока британского мандата, перекрыли в Рас-эль-Эйне иерусалимский водопровод.

Лишь предусмотрительность Дова Йосефа, позаботившегося о том, чтобы загодя опечатать резервуары с водой, спасла город от катастрофы. Запасы, накопленные в резервуарах, составляли теперь сто пятнадцать тысяч кубометров воды. При крайне экономном пользовании этого количества должно было хватить на 115 дней. Цви Лейбович, специалист по вопросам водоснабжения при штабе Дова Йосефа, определил этот рацион, проводя опыты на себе и своей жене. Запершись дома, они постепенно сократили потребление воды до минимально допустимого в условиях иерусалимской жары уровня — примерно восьми литров в день на человека. Запасы в резервуарах позволяли расходовать каждому жителю по шестнадцати литров воды в день. Этого количества должно было хватить для приготовления пищи, стирки, мытья посуды и исправной работы канализации.

Считая, что лучший способ избежать паники — посылать воду к людям, а не людей к воде, Лейбович собрал добровольцев для раздачи драгоценной жидкости. И однажды в еврейских кварталах появились цистерны на колёсах. Каждой семье был выдан трехдневный рацион воды. Вскоре раздача воды стала постоянной частью быта. В течение последующих недель в жару и под арабским обстрелом иерусалимские домохозяйки терпеливо ждали с бидонами и чайниками появления ослика-водовоза.