О каретах и тыквах

Лишь вбитые намертво инстинкты помогли блокировать удар рубящего меча; пришлось принять его на острие, но тут уже было не до правил. К сожалению, у него теперь было преимущество: второй клинок. Удар в бок должен был стать последним, но, к счастью, коллеги наконец-то подоспели и занялись колдуном все вместе. Это они вовремя: мир вокруг начал как-то подозрительно кружиться. Кажется, я рухнул на пол. В глазах потемнело.

В себя я пришёл под речитатив Доминика:

- Терпи-терпи-терпи... Даже не вздумай помереть, слышал? Мы уже почти в лекарне. Терпи!

Я хотел спросить, что случилось, но язык упорно не слушался. Разум, казалось, плыл в тумане, и сконцентрироваться не удавалось. Сознание выхватывало отдельные картинки: Доминик, левитирующий меня по улице... испуганные глаза людей... моя рука, обхваченная жгутом... пропитанные кровью бинты... странные, чёрные вены...

"Надо было догадаться, что на коротком клинке был яд", - подумал я. И снова отключился. 

Моё сознание никак не могло определиться, где ему стоит пребывать. Потому я то приходил в себя, то уплывал в неведомые дали. Надо мной звучали обрывки разговоров, которые должны были бы встревожить - но я не помнил, почему.

- Кризис миновал. Но дальше... как лечить светлого?

- Мы не можем рисковать... несовместимость магий...

- Мы позвали специалиста по этому вопросу, но...

- Погодите! - даже я вздрогнул от вопля Доминика. - Точно! Срочно пошлите беса к господину Одро!

- Лучший профи!

- Он не согласится...

- Согласится! Они родственники, понятно? В смысле, пострадавший - жених его  дочери! Элин Одро, слышали? Напишите ему и скажите!..

Дальше зазвучали какие-то удивлённые восклицания, кто-то вокруг бегал и суетился. Я же попытался сконцентрироваться, понять, что не так в услышанном, но не смог. Оставалось только одно: изо всех сил потянуться к Свету и если не исцелить самого себя, то хотя бы понять, что происходит.

*

Свет есть всегда. Как ни глубока яма, как ни черна ночь, как ни холодная бездна, как ни сильна боль - Свет рядом. Он в мерцании далёких звёзд, в надежде, что становится предвестницей всегда наступающего рассвета, в радуге, что расцветила небо после грозы, в сиянии окон, ведущих усталого путника домой. Но самое важное - Свет в наших душах.

Он в смирении, в доброте, в сопереживании, в вере и, что главное, в любви. Любви к Миру во всех его проявлениях, каковыми они бы ни были.

Если ты носишь в себе достаточно этих качеств, Свет всегда с тобой. И к силе Его ты можешь обратиться в любое мгновение, независимо от состояния и обстоятельств.

Все ощущают вхождение в это пространство по-разному. Я обычно оказываюсь на Горе, где время застыло, и вижу опускающееся солнце, что отражается в моих глазах золотистым сиянием. Да, тут можно смотреть на светило, не щурясь - такое уж это место.

Храм на Горе мал. Он не украшен богато, скорее даже прост и неказист. Стены его стары, белый камень покрыт трещинами и зелёным мхом. Там нет ни святых ликов в золочёных рамах, ни курящихся благовоний, мутящих разум, ни песнопений, ни ударов колокола. Тем, кто способен сюда прийти, эти атрибуты не нужны для того, чтобы верить.

В Храме на Горе немного места: сколько бы людей там ни было, его всегда ровно столько, сколько нужно. Тут всегда тихо, потому что невозможно разговаривать вслух. Однако, Разум тут вполне может говорить.

- Ученик... я вижу, ты столкнулся с настоящим злом. Дай же мне руку!

Я покорно потянулся вперёд.

*

Руку пронзило болью. Я вдохнул и выдохнул, заморгал часто, пытаясь обуздать себя.

- Хорошо, - сказал негромкий голос, чем-то напоминающий шелест книжных страниц. - Вы отлично держитесь, молодой человек. И очень правильно сделали, что потянулись к своему Источнику. Уже почти всё.

И действительно, мне с каждой секундой становилось всё лучше. Мир перестал кружиться, будто безумный, туман перед глазами развеялся, а воспоминания выстроились в ровный ряд.

И вот тут-то я вспомнил о состоявшемся между Домиником и персоналом лекарни разговоре.

Распахнув глаза, убедился, что Доминик щурит на меня из угла свои слезящиеся глаза. Смотрел он с явственной виной, но подойти не решался.

Над моей же постелью склонился другой колдун, высокий и седой. Его могущество ощущалось столь явно, что по спине моей пробежал холодок. Я видел этого человека впервые в жизни, но в разрезе глаз, форме носа и губ было, пожалуй, нечто знакомое.

- Удовлетворите моё любопытство, юноша: вы, значит, являетесь женихом Элин Одро, студентки Академии Изменённых? Кивните, если это так, - попросил он холодно.

Я медленно кивнул. Брови колдуна чуть приподнялись, и он окинул меня ещё одним внимательным взглядом, уделив особое внимание злосчастному платью.

- Да, - протянул он. - А мы с женой ещё всерьёз думали, что у нашей старшей дочери своеобразные вкусы... Экая наивность с нашей стороны. Оказывается, Джиа далеко до малышки Элин в этом вопросе.

Это было просто ужасно.