О хождении во льдах

Для начала я съел булочку у колодца и обдумал, не стоит ли мне повернуть назад. Какая-то женщина с девочкой наблюдали за мной из-за шторы, используя в качестве дополнительного прикрытия клетку с волнистым попугайчиком. Я беззастенчиво разглядывал их, и они удалились. Я не пойду назад, я буду двигаться дальше. Бидербахталь, симпатичная пологая долина, луга, пастбища, красивые шварцвальдские дома, за Оберпрехталем прекрасная действующая мельница с водяным колесом, как на картинках в учебниках первого класса. В ручье валялся почти новенький женский велосипед, он долго не давал мне покоя. Преступление? Ссора? Здесь явно разыгралась какая-то по-деревенски приглушенная драма, думаю я. Выкрашенная в красный цвет скамейка наполовину залита водой. Кошка запрыгнула сверху на фонарь, висящий над дверью, и не знает теперь, как спуститься, потому что ей слишком высоко. Она тихонько раскачивается вместе с фонарем на ветру. Во время вчерашней бури, написано в газете, скорость урагана в Фельдберге достигала 160 км в час, а в районе Швабского Альба выше 130 км в час. Сейчас стало намного спокойнее, небо обложено облаками, погода как поздней осенью, сыро, все капает, облака нависают, трава прибита. Видел свиней под яблонями, под ними никакой травы, только глинистая жижа, и огромные свиноматки осторожно поднимают одну ногу из чавкающего месива, потом аккуратно опускают ее и снова проваливаются по самое брюхо в грязь. Я жадно пью воду из ручейков, текущих по лугам. В Бидербахе сворачиваю влево, то есть на запад, затем надо будет перебираться через горы. 13 часов 30 минут.

Когда я спросил дорогу у повстречавшегося мне мужчины, жизнерадостного крестьянина, тот сразу предложил меня немного подвезти на тракторе, ему все равно нужно наверх. Потом я поднимаюсь, пройдя через туманный лес, на самую верхушку Хюнерзеделя. Оттуда можно насладиться панорамой на все четыре стороны, но сегодня там только театральное нагромождение облаков. Спуск через одинокий лес, повсюду дорогу преграждают поваленные сосны с мокрыми ветками. Ниже, на границе облаков, вдруг открывается вид на луга – долина; холмы становятся все более приземистыми, и я вижу, что я, в сущности, миновал Шварцвальд. Мрачные облака со стороны запада, но я чувствую себя превосходно, вот только вкус во рту стал снова каким-то мучнистым от жажды. Вокруг сумрачное лесное одиночество, мертвая тишина, и только движение ветра. Внизу на западе небо желтовато-оранжевого цвета, потемневшее, как перед грозой с градом, а выше разлилась туманно-сероватая чернота. Неожиданно возник огромный красный карьер, сверху я вижу кратер, в самом низу, среди красной воды – экскаватор, бесполезный, проржавевший. Рядом ржавый грузовик. Никого, ни души, пугающая тишина. И посреди всего этого страшновато горит костер, разведенный на керосине. Пламя подрагивает, огонь-призрак, ветер. Внизу, в оранжевом мареве долины, я вижу полосы дождя, и небо озаряется зарницами, тускло тлеющими предвестниками конца света. Поезд мчится на всех парах и проходит сквозь гору. Раскаленные колеса искрятся. Один вагон загорается. Поезд останавливается, чтобы попытаться потушить пожар, но вагон уже не потушить. Тогда решают ехать дальше, скорее, скорее, вперед. Поезд трогается, он едет прямиком вглубь темного мироздания. В глубочайшей черноте Вселенной пылают колеса и пылает вагон. Происходят невероятные столкновения звезд, рушатся целые миры, сжимаясь в одну точку. Свет больше никуда не может отклониться, и даже самой густой черноте придется здесь сиять как свет, а тишине – реветь как рокот. Вселенная ничем больше не наполнена, она зияющая пустота, чернее черного. Системы млечных путей уплотнились, превратившись в гигантские невиданные звезды. Разливается благодать, и из этой благодати теперь вырастает нечто чудовищное. Таково положение дел. Туча мух и гнуса зудит вокруг моей головы с такой силой, что мне приходится отбиваться от них руками, и тем не менее эти кровопийцы неотступно следуют за мной. Как я пойду в магазин? Меня же вытолкают взашей вместе с тучей вредных насекомых вокруг моей головы. Далеко внизу подо мной черно-оранжевое небо разрезает молния и попадает, как назло, в мельника Френцеля. Его единственным другом был Штурм Зепп[18]. Мельник Френцель несколько лет провел запертым на чердаке своего дома в деревянной загородке, потому что в доме его жена хороводилась со Штурмом Зеппом. Они заколотили чердак досками, а мельник не сопротивлялся, потому что они каждый день приносили ему суп.

Хорошо ли одиночество? Да, хорошо. Только драматические перспективы впереди. Разрастающаяся мерзость тем временем снова собралась на берегу моря.

Вторник, 3.12