О Китае

И точно так же страны, имеющие дела с Америкой, должны понимать, что основные ценности нашей страны включают неотъемлемую концепцию прав человека и что американские суждения никогда нельзя отделять от американского восприятия практики демократии. Нарушения демократии непременно вызывают американскую реакцию, даже ценой всего комплекса взаимоотношений. Такого рода события могут заставить американскую внешнюю политику не брать в расчет национальные интересы. Ни один американский президент не может их игнорировать, но он должен проявлять осторожность при их определении и знать о существовании принципа непредвиденных последствий. Ни один иностранный руководитель не может отбросить национальные интересы. Как их определить и как установить баланс — вот вопросы, которые предрешат природу американских отношений с Китаем и, вероятно, мир во всем мире.

Государственные деятели обеих сторон столкнулись с таким выбором в ноябре 1989 года. Дэн Сяопин, как всегда практичный, предложил предпринять усилие для выработки новой концепции международного порядка, которая ставила бы тезис о невмешательстве во внутренние дела в качестве главного принципа внешней политики: «Я полагаю, что мы должны предложить установить новый международный порядок. Мы мало сделали в продвижении нового международного экономического порядка. Поэтому сейчас нам надо работать над новым политическим порядком, который подчинялся бы пяти принципам мирного сосуществования». Одним из них являлся, разумеется, запрет на вмешательство во внутренние дела других государств[626].

За всеми этими стратегическими принципами просматривалось нечто неосязаемое определенно. Учет национальных интересов нельзя вычислить по какой-либо математической формуле. Внимание следовало обращать на национальное достоинство и самоуважение. Дэн просил меня передать Бушу свое желание прийти к соглашению с Соединенными Штатами, которые, как более мощная страна, должны сделать первый шаг[627]. Стремление начать новую фазу сотрудничества не могло обойти проблему прав человека. На вопрос Дэн Сяопина по поводу того, кто должен проявить инициативу относительно нового диалога, в итоге дал ответ сам же Дэн, начавший диалог о судьбе конкретной отдельной личности: о диссиденте по имени Фан Личжи.

Противоречие Фан Личжи

Ко времени моего визита в ноябре 1989 года диссидент-физик Фан Личжи уже стал символом раскола между Соединенными Штатами и Китаем. Фан Личжи, яркого сторонника парламентской демократии западного образца и прав личности с долгой историей борьбы на грани терпимости со стороны официальных властей, в 1957 году исключили из коммунистической партии во время кампании борьбы с правыми, а во время «культурной революции» посадили в тюрьму на год за «реакционную» деятельность. Реабилитированный после смерти Мао Цзэдуна, Фан Личжи сделал блестящую научную карьеру, одновременно выступая за увеличение политических свобод. Фан Личжи вновь подвергли критике за участие в демонстрациях в защиту демократии в 1986 году, но он продолжал распространять призывы к реформе.

Когда президент Буш посетил Китай в феврале 1989 года, Фан состоял в списке тех лиц, кого посольство США рекомендовало Белому дому включить в число приглашенных на государственный прием от имени президента в Пекине. Посольство использовало, как они полагали, прецедент визита Рейгана в Москву, когда он встречался с теми, кто объявил там себя диссидентами. Белый дом одобрил список, хотя, возможно, и не будучи в курсе того, что думают китайские власти о Фан Личжи. Включение Фана в список приглашенных вызвало непредвиденное осложнение между Соединенными Штатами и китайским правительством уже при новой администрации Буша[628]. В конечном счете между посольством и китайским правительством была достигнута договоренность о том, что Фан Личжи посадят подальше от официальных лиц китайского правительства. Вечером в день мероприятия китайская служба безопасности остановила машину с Фан Личжи и не позволила ему добраться до места его проведения.

Хотя Фан Личжи сам лично не принимал участия в демонстрациях на площади Тяньаньмэнь, протестующие студенты симпатизировали отстаиваемым им принципам, и считалось, что Фан может стать вероятной целью репрессий со стороны правительства. Сразу же за разгоном демонстрантов 4 июня Фан Личжи и его жена попросили убежище в американском посольстве. Несколько дней спустя китайское правительство выдало ордер на арест Фана и его жены за «преступления в виде проведения контрпропаганды и подстрекательства до и после недавних беспорядков». В правительственных изданиях от Соединенных Штатов требовалось выдать «преступника, вызвавшего эти бесчинства» или получить ухудшение американо-китайских отношений[629]. В своем дневнике Буш писал: «У нас не оставалось выбора, кроме как взять его на территорию посольства, но для китайцев это было все равно что бельмо на глазу»[630].