О Китае

Присутствие Фан Личжи на территории посольства сделалось источником постоянной напряженности: китайское правительство не желало позволить одному из известнейших его критиков покинуть страну, боясь его пропаганды за границей; Вашингтон не хотел возвращать ратовавшего за либеральную демократию диссидента, поскольку он непременно получил бы суровое наказание. В телеграмме в Вашингтон посол Джеймс Лилли упоминал о Фан Личжи: «Он с нами как постоянное напоминание наших связей с „буржуазным либерализмом“, он осложняет наши отношения со здешним режимом. Он — живой символ нашего конфликта с Китаем по поводу прав человека»[631].

В своем послании Дэн Сяопину 21 июня Буш поднял вопрос о «деле Фан Личжи», выразив сожаление о том, что оно стало «резонансным делом, разделившим нас». Буш защищал американское решение предоставить убежище Фан Личжи, основанное, по его словам, на «нашем и общепринятом толковании международного права», и утверждал, что «мы не можем сейчас выдворить Фан Личжи из посольства без получения заверений в том, что ему не будет угрожать физическая опасность». Буш предложил возможность урегулирования проблемы без шума, отметив, что другие правительства решали аналогичные вопросы, «тихо разрешив отъезд путем высылки»[632]. Но вопрос, как оказалось, с трудом поддавался решению, поэтому Фан Личжи и его жена оставались на территории посольства.

Во время своего брифинга, который генерал Скоукрофт устроил для меня накануне моего отъезда в Пекин, он ознакомил меня с данным делом. Он просил меня не заговаривать о нем, поскольку администрация уже сказала все, что могла сказать, но я мог отвечать на китайские инициативы в рамках существующей политики. Я последовал его совету. Я не поднимал вопрос о Фан Личжи, так же поступали и мои китайские собеседники. Во время моего прощального визита к Дэн Сяопину он неожиданно затронул эту тему после нескольких отрывочных комментариев по поводу проблем с реформой и использовал ее, намереваясь предложить пакетную сделку. Подробный отчет о соответствующем обмене мнениями поможет составить представление об атмосфере и настроениях, царивших в Пекине через полгода после Тяньаньмэня:

«ДЭН: Я разговаривал с президентом Бушем о деле Фан Личжи.

КИССИНДЖЕР: Как Вам известно, президент не знал о приглашении на прием, до тех пор пока это дело не стало достоянием гласности.

ДЭН: Он сказал мне именно так.

КИССИНДЖЕР: Коль скоро Вы затронули вопрос о Фане, я бы хотел высказать Вам одно соображение. Я ни разу не поднимал этот вопрос во время моих других бесед здесь, так как понимаю, что это весьма и весьма деликатное дело, затрагивающее достоинство Китая. Но я думаю, Ваши лучшие друзья в Америке вздохнули бы с облегчением, если бы удалось найти какой-то способ вытащить его из посольства и позволить ему покинуть страну. Нет ни одного другого способа произвести впечатление на американскую общественность, как предоставить такую возможность, тем самым сняв возникшую вокруг него шумиху».

В этот момент Дэн Сяопин встал с кресла и отключил микрофоны между его креслом и моим в знак того, что он хотел говорить приватно.

«ДЭН: У Вас есть какие-нибудь предложения?

КИССИНДЖЕР: Я предлагаю вам выслать его из Китая, а мы дадим согласие на то, что как правительство не будем никогда его использовать в политических целях. Может быть, мы посоветуем ему отправиться в какую-либо другую страну, например в Швецию, где он будет вдали от конгресса США и нашей прессы. Такое решение вопроса произвело бы глубокое впечатление на американскую общественность, гораздо больше, чем любой другой шаг в каком-либо техническом вопросе».

Дэн Сяопину требовались более конкретные заверения. Могло ли американское правительство «заставить Фана написать признание» в преступлениях по китайским законам? Или мог ли Вашингтон гарантировать, что «после его выдворения [из Китая]… Фан не станет ничего говорить или делать в ущерб Китаю?» Дэн пошел дальше, попросив Вашингтон «взять на себя ответственность в том, что он не допустит в дальнейшем никаких глупостей со стороны Фана или [других китайских] участников демонстраций, находящихся сейчас в Соединенных Штатах». Дэн Сяопин искал выход из создавшейся ситуации. Однако предложенные им меры находились вне законной компетенции американского правительства.

«ДЭН: Что Вы думаете, если мы выдворим его после того, как он напишет признание в своих преступлениях?

КИССИНДЖЕР: Я бы удивился, если бы он это сделал. Я был в посольстве сегодня утром, но не встречался с Фан Личжи.

ДЭН: Но он бы это сделал, если бы американская сторона на этом настояла. Эта проблема возникла по вине сотрудников посольства США, включая некоторых из Ваших хороших друзей и людей, о которых я думал как о наших друзьях[633].