О Китае

Китайские руководители больше не делали заявлений о том, что они представляют уникальную революционную истину, пригодную для использования вовне. Вместо этого они придерживались в принципе оборонительной цели, продвигаясь к миру, не слишком враждебному их системе правления или территориальной целостности, и стараясь выиграть время для развития своей экономики и решения своих внутренних проблем устраивающими их темпами. Это была одна из внешнеполитических установок, возможно, более близкая позиции Бисмарка, чем Мао Цзэдуна: работающая по принципу поэтапных приращений, имеющая оборонительный характер, опирающаяся на строительство дамб против неблагоприятных исторических подводных течений. Но даже при изменившихся течениях китайские руководители демонстрировали горячее чувство независимости. Они скрывали свою озабоченность, используя любую возможность для объявления о своей решимости сопротивляться давлению извне. Как Цзян Цзэминь в 1991 году настойчиво уверял меня, «мы никогда не поддадимся давлению. Это очень важно [сказано по-английски]. Это философский принцип».

Не признавали лидеры Китая и толкование окончания «холодной войны» как наступление периода Америки в качестве гипердержавы. Во время состоявшейся в сентябре 1991 года беседы Цянь Цичэнь предостерегал: новый международный порядок не может на неопределенное время оставаться однополярным, и Китай будет стремиться к созданию многополярного мира. Это означало — Китай будет противодействовать господству Америки. Он сослался на демографические реалии, включая и прозвучавшую несколько угрожающе ссылку на преимущество Китая в виде огромного населения, для подкрепления своего мнения:

«Мы считаем невозможным существование такого однополярного мира. По-видимому, кому-то кажется, что после окончания войны в Персидском заливе и „холодной войны“ США могут делать все, что заблагорассудится. Не думаю, что это правильно… Исламский мир насчитывает более миллиарда населения. Население Китая составляет 1,1 миллиарда. В Южной Азии проживает более одного миллиарда человек. Население Китая превосходит население США, Советского Союза, Европы и Японии, вместе взятых. Мир по-прежнему остается многообразным».

Премьер Ли Пэн выразил, возможно, самую искреннюю оценку проблемы прав человека. В ответ на мое описание трех областей политики, требующих улучшения — права человека, передача военных технологий и торговля, — он в декабре 1992 года так сформулировал свое мнение:

«В том, что касается упомянутых Вами трех областей, мы можем поговорить о правах человека. Но в связи с большими различиями между нами я сомневаюсь в возможности достижения большого прогресса. Концепция прав человека включает традиции, а также систему моральных и философских ценностей. В Китае они отличаются от западных. Мы считаем, что китайский народ должен иметь больше демократических прав и играть более важную роль во внутренних делах. Но это должно быть сделано в приемлемом для китайского народа виде».

Подтверждение Ли Пэном необходимости прогресса в отношении демократических прав, исходящее от представителя консервативного крыла китайского руководства, прозвучало впервые. Беспрецедентной была и его откровенность, с какой он очертил пределы китайской гибкости: «Естественно, мы можем кое-что сделать в таких вопросах, как права человека. Мы можем провести дискуссии и, не идя на компромисс по принципиальным вопросам, можем предпринять гибкие меры. Но мы не сможем прийти к полному соглашению с Западом. Это потрясло бы все основы нашего общества».

То, что можно было бы назвать китайской инициативой, сделанной в первый срок президентства Клинтона, требовало принятия каких-то мер: ими стала попытка администрации обусловить предоставление Китаю торгового статуса наиболее благоприятствуемой нации улучшением положения в области прав человека в Китае. Понятие «наиболее благоприятствуемой нации» в некотором роде не совсем точное: поскольку значительное большинство стран имеет такой статус, это не столько признак благоприятствования, сколько подтверждение наличия у страны нормальных торговых привилегий[661]. Концепция обусловленности принципа «наиболее благоприятствуемой нации» преследовала моральные цели как сугубо американская прагматическая концепция вознаграждений и наказаний (или кнута и пряника). Как объяснял советник президента Клинтона по вопросам национальной безопасности Энтони Лейк, Соединенные Штаты готовы отказывать в льготе до тех пор, пока не будет достигнут необходимый результат, «применяя наказания, увеличивающие цену репрессий и агрессивного поведения» до тех пор, пока китайское руководство не сделает разумный перерасчет с учетом национальных интересов и не либерализирует свои внутренние институты[662].