О кошках (сборник)

В понедельник международный вор задавил моего любимого кота (Мэнкса). По нему проехало переднее колесо машины. Он теперь в больнице. Возможно, больше не сможет ходить, говорит док. Понимать пока слишком рано. Рентген показывает, что позвоночнику пиздец. Отличный кот. Настоящая личность. Может, сумеют прооперировать или сделать ему комплект колесиков. Рентген еще показывает, что кто-то давно в него стрелял. Круто ему пришлось.

***[35]

Мэнкс снова ходит, хоть и немного боком. 7 дней он пролежал в кошачьей больнице. Док говорит, это чудо, он не рассчитывал, что Мэнкс снова пойдет. А кроме того, это не мэнский кот, ему кто-то хвост отрезал. Он наполовину сиамец. Очень странное животное, разумный, как черт. Парень, сбивший его, заходил вчера вечером, Мэнкс на него только глянул и тут же сбежал, взлетел по лестнице и спрятался за унитазом наверху. Он знал, кто был за рулем той машины.

***[36]

А вот прекрасный кот. Язык у него вывален, он косоглаз. У него обрублен хвост. Он красавец, он умник. Мы отвезли его к ветеринару на рентген. Врач говорит: «Этого кота машины сбивали дважды, в него стреляли, ему отрезали хвост». Я сказал: «Этот кот – я». Он пришел к моим дверям, подыхая от голода. Точно знал, куда прийти. Мы с ним оба уличные бродяги.

***[37]

Однажды Мэнкс пришел к двери полумертвый. Мы его взяли, откормили, потом заехал пьяный знакомый и задавил его своей машиной. У меня на глазах. Кот просто смотрел на меня, пока это происходило. Мы отвезли его к ветеринару. Рентген. Он вовсе не мэнский кот. Ветеринар говорит, кто-то отрезал ему хвост. Кроме того, в него стреляли, пулька сидит до сих пор, и давили машиной, еще раньше – на рентгене хребет сросся. А еще он косоглаз. Сказали, ходить, наверно, больше не сможет. Теперь вот бегает, вывалив язык, косоглазый. Крутой он псих.

***[38]

Однажды под дверь пришел бесхвостый, косоглазый кот, и мы его впустили. Старые розовые глаза. Ну и парняга. Животные вдохновляют. Они не умеют лгать. Они – сила природы. От ТВ я заболеваю через пять минут, а на животных могу смотреть часами и видеть в них лишь изящество и блеск, жизнь, какой она должна быть.

Мэнкс

Ночная работа [39]

мой кот прыгнул в камин
горя
как Ван Гог
распорол заднюю ширму
и вошел
ища синюю шлюху
нигдешности.

***[40]

Как-то раз отирался я себе, ждал, как обычно, с бандой мы не общались, больше вообще-то не хотелось, и тут ко мне кинулся Джин.

– Эй, Генри, пошли!

– Что такое?

– ПОШЛИ!

Джин побежал, и я побежал за ним. Мы пробежали по дорожке и на задний двор Гибсона. У Гибсонов вокруг всего заднего двора стояла большая кирпичная стена.

– СМОТРИ! ОН ЗАГНАЛ КОТА В УГОЛ! ОН ЕГО СЕЙЧАС УБЬЕТ!

Спиной к углу прижимался белый котик. Подняться он не мог, броситься в какую-то сторону тоже. Спину выгнул дугой и фыркал, когти наготове. Но он был очень маленький, а бульдог Чака Барни рычал и надвигался все ближе и ближе. У меня было чувство, что котика туда посадили сами парни, а потом привели бульдога. Чувствовал я это сильно из-за того, как за этим наблюдали Чак, Эдди и Джин: они выглядели вино– вато.

– Это вы, парни, сделали, – сказал я.

– Нет, – ответил Чак, – кот сам виноват. Он сюда зашел. Пусть теперь с боем пробивается.

– Я вас ненавижу, сволочи, – сказал я.

– Барни этого котика убьет, – сказал Джин.

– Барни его на куски разорвет, – сказал Эдди. – Когтей он боится, но когда двинется – все, конец.

Барни был крупным бурым бульдогом со слюнявыми челюстями. Тупой, жирный, с бессмысленными бурыми глазами. Рычал он ровно и помаленьку придвигался, шерсть у него на загривке и вдоль спины стояла дыбом. Мне захотелось пнуть его в тупую жопу, но я прикинул, что он тогда оторвет мне ногу. Он весь нацелился убивать. А белый котик даже взрослым еще не был. Он шипел и ждал, прижатый к стене, прекрасное существо, такой чистый. Пес медленно наступал. Зачем парням это нужно? Тут же не в мужестве дело, сплошь грязная игра. Где же взрослые? Где власти? Они вечно меня во всем обвиняют. Ну и где они теперь? Я было подумал вбежать, схватить кота и выскочить, но отваги не хватило. Я боялся, что бульдог бросится на меня. От осознания, что у меня недостает мужества сделать необходимое, мне стало ужасно. Меня физически начало подташнивать. Я ослаб. Я не хотел, чтобы оно произошло, но никак не мог придумать, чем это остановить.

– Чак, – сказал я, – отпусти, пожалуйста, кота. Отзови свою собаку.

Чак не ответил. Лишь дальше наблюдал.

Потом сказал:

– Барни, взять его! Взять кота!

Барни двинулся вперед, и тут кот прыгнул. Яростный вихрь белого и шипенья, когтей и зубов. Барни попятился, а котик вновь отступил к стене.

– Взять его, Барни, – снова скомандовал Чак.

– Да заткнись же ты, черт бы тебя брал! – велел ему я.

– Не смей так со мной разговаривать, – ответил Чак.

Барни вновь начал приближаться.

– Парни, вы это подстроили, – сказал я.