О красоте

— Это прекраснейшее место на земле. Но в нынешнем году мы останемся в Америке. Майкл уже здесь, он пробудет до третьего января. Скорей бы его увидеть! Друзья предоставили нам дом в Амхерсте — как раз рядом с местом, где жила Эмили Дикинсон. Вам бы он понравился — замечательный дом, я там была. Он такой просторный, хотя наш айденский все равно уютнее. Но главное, там потрясающая коллекция живописи. Три Эдварда Хоппера, два Сингера Сарджента и Миро! [69]Кики ахнула и хлопнула в ладоши.

— Боже, я обожаю Хоппера! Невероятно! Я просто немею перед его картинами. Представляю, каково иметь его у себя дома. Я вам так завидую. Хотела бы я их увидеть. Это фантастика!

— Как раз сегодня мы получили ключи. Жду не дождусь, когда мы туда поедем. Но сначала Монти и дети должны вернуться домой. — Последнее, произнесенное в задумчивости слово, по видимому, натолкнуло Карлин на другую мысль. — Как дела дома, Кики? Я много думала о вас. Переживала, как вы.

Кики приобняла подругу одной рукой.

— Не стоит беспокоиться, Карлин, честное слово. Все в порядке. Жизнь идет своим чередом. Хотя, конечно, Рождество не самая легкая пора в нашем доме, — прощебетала она, ловко меняя тему. — Говард не выносит этот праздник.

— Говард… ну и ну. Он столько всего не выносит. Живопись, моего мужа…

Кики открыла рот, чтобы как-то парировать этот выпад. Карлин потрепала ее по руке.

— Я просто дразню вас, и только. Стало быть, кроме прочего он ненавидит Рождество. Поскольку он не христианин.

— Ну, мы все не христиане, — твердо сказала Кики, не желая вводить Карлин в заблуждение. — Но у Говарда это пункт. Он не хочет праздновать Рождество у себя дома. Раньше дети расстраивались, теперь привыкли, тем более что мы восполняем им эту утрату другими способами. Но никаких яичных коктейлей и порхающих ангелочков в доме быть не должно.

— Послушать вас, так он просто Скрудж!

— Нет, Говард совсем не скряга. Напротив, он невероятно щедр. В этот день мы наедаемся до одури, а под Новый год он безбожно задаривает детей. Но само Рождество Говард не празднует. Думаю, если дети согласятся, мы поедем в Лондон к друзьям. К одной семейной паре, мы знаем их сто лет. Мы приезжали к ним два года назад — было здорово. Они евреи, так что вопросов никаких. Говарда это больше чем устраивает: ни ритуалов, ни предрассудков, ни традиций, ни фигурок Санта Клауса. Наверное, такой нигилизм кажется странным, но мы привыкли.

— Я вам не верю, вы шутите.

— Нет, не шучу. Если вдуматься, это ведь чисто христианская политика. Не поклоняйся и не служи никаким изображениям, да не будет у тебя других Богов пред лицом Моим.

— Ясно, — сказала Карлин, удрученная легкостью, с которой Кики трактовала божественные заповеди. — Но кто его Бог?

Кики собиралась с духом, чтобы ответить на этот нелегкий вопрос, но ее отвлекла шумная и пестрая группа африканцев в конце квартала. Они заполонили полдороги своими подделками, и среди них явно, определенно был…

Но стоило Кики выкрикнуть его имя, как встречный людской поток загородил ей обзор, и, когда толпа схлынула, мираж развеялся.

— Странно, мне вечно мерещится Леви и никогда другие двое. Это все молодежная униформа — джинсы, толстовка, бейсболка. Любой мальчишка на улице одет, как Леви. Эдакая армия подростков. Куда не пойдешь, всюду парни, похожие на моего сына.

— Что бы ни говорили врачи, — сказала Карлин, преодолевая с помощью Кики маленькую лестницу особняка XVIII века, в котором снесли внутренние стены, чтобы было вольготно товарам, покупателям и продавцам, — а глаза и сердце тесно связаны между собой.

Внутри они нашли трость, более-менее отвечавшую запросам Карлин, носовые платки с вензелями и кошмарнейший галстук. Карлин была довольна. Кики предложила завернуть все это здесь же, в отделе упаковки. Не подозревавшая о существовании такого потворства клиентам Карлин следила за каждым движением упаковщицы, то и дело порываясь придержать пальцем ленточку или помочь приклеить бантик.

— А вот и Хоппер! — воскликнула Кики, обрадовавшись счастливому совпадению. На стене висела репродукция «Дороги в штате Мэн», одна из тех кое-как отпечатанных копий знаменитых американских картин, которые призваны подчеркнуть благородство магазина в противоположность торговому центру, где только что были Кики и Карлин.

— Кто-то прошел здесь недавно, — прошептала Кики, без стеснения водя пальцем по плоской, блеклой поверхности. — Я представляю, что это была я. Я брела здесь, считая столбы, без всякой цели. Ни семьи, ни обязательств. Вот счастье!

— Поедем в Амхерст, — быстро сказала Карлин и схватила Кики за руку.

— О, я бы с радостью как-нибудь туда съездила. Увидеть такие картины не в музее — ни с чем не сравнимое

удовольствие. Это роскошное предложение, спасибо. Я буду ждать этой поездки.

Карлин взглянула на нее с тревогой.

— Нет, дорогая, сейчас— поедем сейчас. Ключи у меня с собой, мы сядем на поезд и к обеду будем на месте. Я хочу, чтобы вы их увидели, — вы оцените их по достоинству. Сейчас нам все упакуют — и в путь. Завтра вечером мы вернемся.