О красоте

Моя вагина — могила
ваших милых небылиц.
Сердце в покое? Ой ли!
Вы говорите: герой твой белый.
А Клеопатра? Какое вам дело?
Белый — и пусть.
Под белой кожей — нубийский пульс.
Никто не знает, чем я спасусь…

И так далее. Слабовато. Клер прислушалась к студентам, пылко обсуждавшим, почему это слабо. Из педагогических соображений она призвала их не просто ругать, а быть точнее в своих оценках. Студенты вняли ей лишь отчасти.

— По крайней мере, она не рубит сплеча, — вкрадчиво сказала Шантель, опасаясь перевеса голосов в другую сторону. — То есть, во всяком случае, это не «а мне все пох, пошли вы нах!».

— Мне от этих виршей хочется сквозь землю провалиться! — воскликнула Зора, накрывая голову руками. — Такая банальщина!

— Моей вагине в Каролине твоя вагина не чета, — сказал Рон, передразнивая сварливые кивки и распевную интонацию чтицы и стоя на грани, по мнению Клер, расистского выпада. Но класс взорвался от хохота; Зора смеялась громче всех и тем самым энергично его одобряла. Конечно, подумала Клер, они не так чутки к этим вещам, как мы в их годы. В 1972 году после подобной реплики тут было бы тихо, как в церкви.

Несмотря на смех и разговоры, заказ напитков, открывание и закрывание дверей в туалет девушка продолжала читать. Через десять минут корявость ее стихов перестала забавлять окружающих — устарела,как выразился кто-то из студентов Клер. Даже самые благосклонные слушатели больше не кивали ей в такт. Гул голосов усилился. Ведущий, сидевший на табурете у края сцены, решил вмешаться, включил микрофон и попросил тишины, внимания и уважения (частое слово в «Остановке»), Но девушка выступала неважно, и вскоре снова поднялся галдеж. Наконец, после зловещего обещания: И я восстану— она умолкла. Раздались жидкие хлопки.

— Спасибо, Богиня JIapa, — сказал ведущий, держа микрофон у самых губ, как рожок мороженого. — Итак, я Док Браун, ваш сегодняшний ведущий, прошу вас поддержать Богиню Лару. Сестра набралась смелости и вышла на сцену, не так-то это просто — встать здесь перед всеми и поведать о своей вагине и прочем… — Док Браун позволил себе хохотнуть, но тут же снова изобразил беспристрастность. — Я серьезно, это требует мужества. Вы ведь согласны? Да? Ну давайте же, похлопайте, не сидите как истуканы. Пусть Богиня Лара, автор этих тонких строк, услышит вас — вот, уже лучше.

Класс Клер присоединился к ленивым аплодисментам.

— Гони поэзию! — крикнул Рон в шутку, предназначая ее для своих, но не рассчитав громкость голоса.

— Гони поэзию? — повторил Док Браун, расширяя глаза и выглядывая в темноте источник таинственного голоса. — Черт, и часто ли вы такое слышите? За это-то я и люблю «Остановку». Гони поэзию!Бьюсь об заклад, это веллингтонский птенец. — Комнату сотряс смех, и громче всех смеялись студенты Клер. — Гони поэзию!Сегодня к нам пожаловали ученые ребята. Гони поэзию! Гони тригонометрию! Гони алгебру! Гони, гони, гони! —сказал он, гнусавя, как черный комик, пародирующий белых. — Что ж, юноша, тебе повезло, потому что мы завалим тебя поэзией, ритмами, рифмами, рэпом — мы выдадим все это на-гора! Гони поэзию!Какая прелесть!.. Итак, ваша задача — определить победителя. У нас есть жеробоам ^{31}шампанского — уважаемый мистер Веллингтон, это ваше слово дня: жеробоам шампанского, что значит «уйма алкоголя», — и вы должны решить, кому он достанется. Поддерживайте своих любимцев, только и всего. Сегодня будет, на что посмотреть. У нас есть карибские ребята, африканские ребята, есть народ, который рифмует по-французски и по-португальски — в общем, по достоверным сведениям, у нас тут целая Организация Объединенных Лирических Наций. Чувствуете, какая вам оказана честь? Вот-вот, — сказал Док Браун в ответ на поднявшиеся вопли и свист. — Мы выходим на международный уровень, черт подери! Знай наших!