О, Мари!

Мои биологические часы регулируют сон таким образом, что я просыпаюсь всегда в одно и то же время. Если мозг устанавливает время моего подъема, скажем, в семь утра, значит, я открою глаза именно в семь. Правда, спать буду неспокойно, сверяя свое внутреннее ощущение времени с часами. Лучше поставить будильник.

Как темно на улице! Еще только начало февраля, самое холодное время года. Уже больше семи месяцев ни одного по-настоящему солнечного дня. Какое все-таки огромное значение в жизни человека имеют солнце, тепло, свет! Без них трудно чувствовать себя счастливым или хотя бы живущим в комфортных условиях. Должно быть, я максималист. Живу хоть и в крохотной, но отдельной квартирке, питаюсь более-менее нормально, во всяком случае, не голодаю. Конечно, с натуральной домашней едой мой рацион не сравнится, но надо учитывать, что я на службе и получаю так называемую зарплату. В конце концов, на удовлетворение элементарных потребностей хватает. По воскресеньям езжу в Москву, могу поехать даже в субботу вечером и переночевать там. Имею постоянную телефонную связь с близкими людьми. Но все равно недоволен! Другие на учениях спят в палатках или огромных казармах, едят в общей столовой, а мне все чего-то не хватает. С другой стороны, всем довольный человек не стремится совершенствоваться, улучшить свою жизнь и жизнь своего окружения.

С такими размышлениями я начал свой рабочий день. Бесконечная череда до тошноты примитивных уголовных дел. Как же легко добиться признательных показаний от солдат! Без крика и запугиваний выкладывают практически все. С офицерами, понятно, чуть сложнее, приходится работать более изощренно. Может, это тоже национальный характер? Русские люди открывались легче, признавались сразу. В крайнем случае ссылались на то, что были пьяны. Жаль их. Большинство этих ребят совсем неплохие, просто жертвы обстоятельств. Слабость, пагубная тяга к алкоголю или просто желание не выделяться из окружения толкает их на правонарушения. А что будет дальше? Так можно большую часть населения отправить в тюрьмы и лагеря.

Работаю как бездушная машина. Вот молодые офицеры, дела которых я расследую. В чем вообще состоит их преступление? Я бы сказал одно: в неорганизованности, невоспитанности, расхлябанности. В пьяном состоянии ночью открыли стрельбу. Вовремя не сдали оружие. Нарушили уставные требования хранения оружия. Избили непослушного солдата. Проявили неуставные отношения с окружением. Участвовали в пьяной драке. В таком же состоянии один из них нанес телесные повреждения жене, другой – теще. Жалко отправлять их в тюрьму, надо бы по возможности как-то помогать им. Может, исправятся, не будут потеряны и для себя, и для близких, и, в конце концов, для общества? Скука беспросветная. Скорее бы воскресенье!

К счастью, ночной инцидент как будто остался для меня без последствий, хотя у многих возникли подозрения насчет того, что я в этом как-то участвовал. Если в глазах Василисы и некоторых молодых людей это повышает мое реноме, то других, наоборот, заставляет относиться ко мне более настороженно и враждебно.

* * *

Мои мысли прервал телефонный звонок.

– Давид Ваганович! – узнал я голос прокурора Дегтярева. – Вам надо явиться к подполковнику Митрофанову, начальнику особого отдела гарнизона.

Почувствовав мое недоуменное молчание, прокурор добавил:

– Не знаю, чем это вызвано, но я сообщил им о своем положительном отношении к вашей работе и поведению.

А я-то обрадовался, что пронесло. Ан нет, эти ребята никогда не приглашают, они всегда вызывают. И неважно, что времена уже как будто другие, а я офицер на военной службе, это мало что значит. Такой вызов не может быть добрым. Он всегда зловещий. Не случайно у советских людей за прошедшие десятилетия накопились страх и отвращение к органам госбезопасности. Этот страх живет в нас уже на подсознательном, инстинктивном уровне. Я опять начал мысленно развивать интересующую меня теорию фатума, судьбы. Жаль, что я не француз или англичанин… Счастливые люди – они даже не подозревают о существовании подобных структур. Вернее, знают, что такие органы есть, но их функции абсолютно иные, они никому не угрожают. Интересно, сколько людей у нас задействовано в госбезопасности вместе с оплачиваемыми агентами, сексотами (секретными сотрудниками), стукачами? Думаю, огромное количество. И вся эта орава паразитирует на хилом организме социалистической экономики.