О, Мари!

– Что-то многовато ударов для Мари, – соглашался я. – Вынужденный отъезд, беременность, болезнь отца, а тут еще и мои проблемы с армией. Какая-то черная полоса, ни конца ни края не видно.

– Ничего, брат, и на нашей улице будут народные гулянья!

Я знал, что Рафа далек от сентиментальности, но то, как он понимал мое душевное состояние, меня тронуло.

– Ты тоже будь осторожен, особенно когда под кайфом гоняешь на мотоцикле. Не дай Бог, покалечишься, станешь жалким инвалидом.

* * *

Через два дня, ничего не говоря многочисленным друзьям и знакомым, с одним лишь школьным другом Рубиком по прозвищу Втвт [30] я сел в вечерний поезд Ереван – Тбилиси и утром уже был на месте. Предложение Рафы отправить меня на легковой машине с двумя его ребятами, могущими оказать мне всяческую помощь, я отклонил.

Дежурный офицер военного госпиталя отправил меня с документами в нервное отделение, здание которого находилось в другом углу обширной территории. Я отправился туда, стараясь не вглядываться в мрачные, угрюмые лица бредущих туда и сюда по дорожкам пациентов.

В целом контингент госпиталя произвел на меня гнетущее впечатление. Это были настоящие больные – серьезно травмированные, передвигающиеся на костылях или с помощью санитаров. Встречались солдаты и офицеры, потерявшие от взрыва снарядов на военных учениях часть лица – нос, глаза, – ослепшие, оглохшие, пережившие нервный шок, неуравновешенные, с нарушенной психикой. Все это в очередной раз подтверждало чудовищную неорганизованность и непрофессионализм нашей армии, сумбурность ее действий, низкий уровень военной подготовки командного состава и хроническую необученность рядовых – все то, что стало особенно очевидно в первые годы Великой Отечественной войны, когда несколько миллионов наших солдат и офицеров оказались в плену.

Палата, наполненная запахами лекарств, гноя, испражнений и немытых полов, грязные туалеты, отвратительная кухня – конечно, ко всему этому можно было каким-то образом привыкнуть. Ведь ребята, лежавшие на соседних койках, как будто не замечали неудобств. Но если окружной госпиталь таков, то что собой представляют простые медицинские пункты при полках и дивизиях советской армии, обычные госпитали на бескрайних просторах страны?

Мои мысли прервал знакомый голос:

– Ну как, товарищ офицер, хорошо устроились?

С удивлением увидел стоящего рядом в больничном халате Рубика Втвта, с которым расстался всего несколько часов назад.

– Как ты сюда попал?

– А что, сложно? Один из друзей-дальнобойщиков еще давно дал мне адрес женщины, которая сдает комнату недалеко отсюда. Она познакомила меня с соседкой, работающей здесь сестрой-хозяйкой, та – со старшей сестрой Лидой, тут же нашли тебя в списках, а меня сопроводили сюда. Выйдем, поговорим, Лида ждет у входа.

– Подожди, Втвтик, дай сосредоточусь. Посмотрю, что к чему, как устроиться, как себя вести.

– Послушай, Дав, если можно облегчить эти свинские условия, почему этого не сделать? Я же знаю, какой ты щепетильный в вопросах гигиены. На что уж я привык сутками находиться за рулем без душа и туалета, но и мне вряд ли удалось бы быстро привыкнуть к здешним условиям. Сколько больных! Что за вонь! А цена вопроса – копейки. Вообще, не бери в голову, все проблемы я решу.

Мы вышли во двор, где Втвт познакомил меня с Лидой, женщиной средних лет, грубой, угрюмой и неприветливой с виду.

– Значит, так, молодой человек. Меня можешь найти вон в том бараке напротив, с девяти утра до шести – шести тридцати вечера. Любой вопрос: ресторанная еда, выход в город, сигареты, выпивка, девушки – все решу. Только плати. Твой друг мужик денежный и с понятиями. Я многим помогала, многие меня знают. Как-никак, уже двадцать с лишним лет здесь работаю.

– Спасибо, Лида. Единственная просьба: есть здесь какая-нибудь запасная душевая? А то в нашей постоянные очереди, и каждому отводится пять минут.

– По утрам каждый день в удобное время заходи в санитарную часть вашего отделения, скажешь, что от меня, они тебя будут ждать. За каждый заход три рубля, деньги отдашь им.

– Лида, это мои вопросы, – вступил в разговор Рубик. – Я все решу с тобой, а ты уже сама решай, с кем хочешь.

– Да нет проблем, какая мне разница, кто деньги дает? Рубо, тебя я знаю, ты не подведешь. Если так решаешь – я согласна.