О мифах и магии (ЛП)

Он потерял свой обратный билет, и Гермионе пришлось купить ему новый. Снейп сел, она опустилась на соседнее сиденье и не вымолвила больше ни слова. Автобус сворачивал с главной улицы, ехал мимо последних коттеджей на окраине, а Снейп смотрел, прижавшись лбом к оконному стеклу, как убегают прочь улицы Лощины Тьмы, как, дрожа, скрываются из вида витрины магазинов.

Показался последний коттедж: каменные развалины, точно дымящиеся на морозе. Снейп приложился лбом о окно, оставив на нем мокрый след, будто хотел прыгнуть сквозь стекло прямо на лужайку перед домом. Пульс участился, горло сдавила паника. Он бы сказал, он бы показал Гермионе, он бы крикнул водителю, чтобы тот остановил автобус: выпустите, пустите увидеть, убедиться, вернуть всё как было.

Но секунду спустя видение исчезло. В последний раз взметнулся от фар шквал света, и развалины пропали в сгущающихся сумерках. Там, в вечерней мгле, это был просто дом — тёплый жёлтый свет в окнах, огоньки рождественских гирлянд, мигающие на кровельных желобах — совершенно целый и невредимый.

========== Рон ==========

Снейп идеально разогрел её пюре в микроволновке. Гермиона подозревала, что он, наверное, привык к полуфабрикатам, но Снейп покачал головой: «Слишком дорого» и положил на своё одеяло булочку и кусок сыра. По возвращении в пансионат он вроде слегка повеселел. И под «повеселел» Гермиона подразумевала, что Снейп вызвался разогреть для неё ужин и не говорил с ней так, словно хочет свернуть ей шею.

Они сдвинули кровати вместе и выложили на них ужин как на пикнике. Гермиона сидела на своей стороне по-турецки, Снейп на своей, неловко согнувшись. Он не возражал, когда она придвинула свой матрас к его матрасу. Гермиона притворилась, что не заметила, как порозовели его бледные скулы.

— Ну, мисс Грейнджер, — сказал Снейп, проглотив ошмётки своего паршивого настроения вместе хлебом с маслом и целым литром воды, — по-моему, теперь ваша очередь.

— Вы о чем? — она отломила кусочек Снейпова хлеба и плюхнула ему на тарелку немного пюре в качестве компенсации.

— По вашим словам, вы были честны со мной, — пояснил Снейп, — однако, если не ошибаюсь, за последние два дня вы ничего мне не рассказывали.

— Потому что ничего не происходило. — У Гермионы запылали уши.

— Это вы так говорите…

— Вам это известно, — Гермиона постаралась не улыбнуться. — Вы просто пытаетесь узнать что-нибудь обо мне, но не знаете как. Полагаю, в светской беседе вы не сильны?

— Не приучен.

«Печально», — подумала Гермиона, надеясь, что жалость не отразилась на её лице. Она сунула кусочек хлеба в рот, проглотила и сказала:

— Что вы хотите знать?

Снейп задумчиво постучал вилкой по ободку своей тарелки.

— По каким предметам вы сдавали экзамены на аттестат?

— Химия, — немедленно откликнулась Гермиона, — биология, математика, история и английский.

— Пять предметов?

— Непомерные амбиции, — ответила Гермиона. — Если вам будет от этого легче, я завалила их все, кроме математики. По математике я получила тройку, то есть всё равно что завалила.

— Почему? — Снейп, казалось, был искреннее поражён.

Гермиона пожала плечами, собирая пальцем остатки пюре с тарелки. Всё ещё очень хотелось есть.

— Потому что тогда оно и случилось. Я никак не могла сосредоточиться. Экзамен по истории был просто катастрофой. Я напутала почти везде где можно и в половине ответов написала что-то бессвязное.

— Работа у вас сохранилась? — наморщив лоб, поинтересовался Снейп.

— Нет. Их вообще-то не возвращают. Впрочем, с моим-то везением, её наверняка пришпилили на стенку в кабинете экзаменатора или ещё где, чтоб всегда было над чем посмеяться. А что? — Гермиона обсосала свой палец. Погрызла ноготь. — Думаете, она бы нам пригодилась?

— Вы помните что-нибудь из того, что написали?

— Ни слова. Помню только, как смотрю на листы, а они все исписаны какой-то чепухой, и как меня отправляют к школьной медсестре — с меня пот лил градом, и экзаменаторы решили, что я могу упасть в обморок.

Гермиона отодвинула тарелку в сторону и пригасила икоту тыльной стороной ладони.

— Ваша очередь.

— Пожалуй, за последние несколько дней я достаточно выставлял себя идиотом, — ответил Снейп.

— Недостаточно, — не согласилась она. Ухватив себя за голую ступню обеими руками, Гермиона подалась вперёд. — Глупость за глупость. Расскажите мне о каком-нибудь своём дурацком поступке. Так будет справедливо.

Снейп не улыбнулся. Не засмеялся, не застонал, не возразил. Просто посмотрел на неё пристальным, стеклянным, почти влажным взглядом тёмных глаз.

Гермионе вдруг стало не по себе. Она вцепилась в пальцы на ногах. «Он же некрасивый, — напомнила она себе. — И ворчливая скотина».

— Ну, скажем, во сне вы ходите, — предложила она в попытке сгладить внезапную неловкость. — Или что-нибудь ещё такое необычное. Нам наверняка крайне важно фиксировать подобное.

Поёрзав, Снейп откинулся на изголовье кровати, явно не расположенный к беседе, и наконец сказал:

— Однажды я спрыгнул с крыши.

Гермиона едва не свалилась с кровати. Поспешно, с пылающим лицом, она выпалила:

— Я не имела в виду самоу—