О моей жизни

Гвиберт Ножанский О моей жизни

ПРЕДИСЛОВИЕ

Этот перевод основывается на труде множества людей. Латинский текст книги Гвиберта впервые был опубликован домом[1] Люком д’Ашери в 1651 году, и с этого времени целая плеяда выдающихся ученых, начиная с дома Жана Мабильона, способствовала нашему пониманию книги. Гизо привлёк к повествованию Гвиберта внимание более широкой аудитории, опубликовав французский перевод в 1825 году, а в 1907 году Жорж Буржен выпустил современную редакцию латинского текста.

Англоязычные читатели познакомились с этим текстом в переводе Ч. К. Суинтон Блэнда, опубликованным издательством «Broadway Translations» в 1925 году. Тот факт, что Блэнд не пользовался работой Буржена, а основывал свой перевод на устаревшей редакции д’Ашери, доказывает замедленную, к нашей досаде, связь через Ла-Манш. Версия Блэнда имеет и другие недостатки. Рыцари у него не носят имён, «Руан» переведён как «Рим», «Фли» — как «Эли»; в переводе он допустил серьезные ошибки и создал ощущение архаичности, сохранив большую часть сбивающей с толку структуры предложений Гвиберта. И всё же, его английская версия несёт в себе силу и яркость, и его понимание латыни местами было весьма проницательным.

Первоначальный план переиздания этой работы издательством «Harper Torchbook» состоял в том, что я должен был добавить некую аннотацию (поскольку Блэнд таковой не оставил), а Майкл Александер и Эндрю К. Кимменс — подправить перевод Блэнда. Александер и Кимменс начали свою работу в 1966 году и внесли более тысячи правок. Но вскоре стало очевидным, что требуется более глубокий пересмотр, нежели тот, на который у них имелось время, и я получил по наследству весь проект. Я вернулся к оригинальному тексту, используя перевод Блэнда и исправления Александера и Кимменса, где это возможно, но корректируя и перерабатывая их настолько, насколько мне казалось нужным. В результате получился перевод, большей частью обязанный другим, но вся ответственность за ошибки в котором полностью лежит на мне.

Мабильон написал о Гвиберте, что "multa ille scripsit non inerudite, sed scabroso stilo", и большинство читателей согласны с утверждением, что по стилю его текст похож на черновик. Причина большинства наших затруднений заключается в том, что единственная полная рукопись, дошедшая до нашего времени, является копией XVII века и нуждается в серьёзной правке. Но и сам Гвиберт ответственен за неясность и запутанность своих фраз, поскольку он сам говорит нам с неуместной гордостью, что не редактировал свои писания, «но писал их сразу на бумаге в окончательном виде, из головы»[2]. Он чрезвычайно несдержан в использовании относительных местоимений, которые порой не позволяют понять, кого именно из нескольких персонажей Гвиберт имел в виду. Я не видел преимуществ в буквальном сохранении гвибертовского расплывчатого и неясного стиля и чувствовал себя вправе разбить целые предложения и заменить неясные местоимения надлежащими именами. Читатель, сожалеющий об этих изменениях, может вместо этого обратиться к латинскому тексту. Этот перевод также использует средневековую терминологию в большей степени, чем сам Гвиберт, который постарался описать свой мир классическими терминами.

Пространная аннотация д’Ашери сделала его издание, переизданное Минем[3] в Patrologia latina, изысканным образцом учености. Буржен позднее добавил полезную аннотацию и написал введение, которое обобщало сведения, накопившиеся к 1907 году, но к сожалению качество его работы не отвечало высоким стандартам серии «Collection de textes pour servir a l’etude et a l'enseignement de l’histoire», в которой вышла книга. На удивление часто даётся ошибочный перевод, неточные имена, цитаты не опознаны, а полезные рекомендации д’Ашери отвергнуты. Новое научное издание, подготовленное М. Эдмоном Рене Лабандом будет весьма кстати.

Настоящий перевод[4] является компромиссом между простым переизданием и полной качественной переработкой, на какую только может рассчитывать читатель. Без нового латинского текста, основанного на рукописях, многие затруднения вынуждены оставаться неразрешёнными. Гвиберт знал как языческих, так и христианских классиков лучше, чем Буржен или я, и хотя я сумел идентифицировать где-то на 35 аллюзий и цитат больше своего предшественника, у меня нет сомнений, что гораздо больше осталось незамеченными. Аннотация подготовлена не для ученых, но направлена на то, чтобы сделать книгу Гвиберта более понятной для рядового читателя. Я чувствовал себя вправе опустить сноски, доступные в издании Буржена и обычно давал сопроводительные комментарии только там, где сноски дополняют или отличаются от бурженовских.