О, мой ангел…

— Ха, ха. Значит, именно на это ты потратила целых пять долларов! Насколько я понимаю, ты выходила замуж четыре раза и все по большой любви. Самому Господу известно, что ты венчалась с каждым мужчиной, который хоть однажды обратил на тебя внимание.

Ида положила себе картофельного салата, обнюхала его и только тогда осторожно попробовала. После этого добавила на тарелку еще две большущие ложки.

Мейбл презрительно фыркнула.

— Я категорически отвергаю тот факт, что у меня было лишь четыре мужа. А ты знаешь, что она еще сказала?

Ида посмотрела на Мейбл тяжелым взглядом и принялась за следующее блюдо.

— Она сказала, что сколько я буду жить, столько же мне можно надеяться.

Оуэн поперхнулся и быстро потянулся за стаканом с водой.

— Тебе же восемьдесят один год! Какой дурак тебя захочет?

— Ты просто завидуешь.

— Чему?

— У тебя было только два мужа, а вот Невиль Уолкер в прошлое воскресенье во время мессы делал мне глазки.

Ида разгневанно отвернулась от Мейбл и направилась к другому столу, за которым уже сидели две леди.

Оуэн неприлично громко расхохотался, услышав, как возмущенная Ида пробормотала:

— Ты слепа, как старая крыса, Мейбл. Невиль Уолкер каждое воскресенье подмигивает мне в то время, когда преподобный Ноуленд читает проповедь о телесном грехе.

Оуэн покачал головой и оглядел дворик. Пришли все приглашенные, причем каждый привел еще кучу друзей.

Собрание, организованное тетушкой Верной, имело оглушительный успех. Виолетте придется постараться, чтобы затеять у себя на следующий год нечто подобное. За то время, когда гости начали прибывать, Оуэн видел Надю только дважды, и оба раза она моталась между кухней и буфетом, устроенном в патио. Сейчас он пристально наблюдал за дверью в кухню. Может, пора помочь ей?

Он вошел в кухню и остолбенел. Надя размахивала половником и что-то кричала своей тетке на непонятном языке. А ее мать и другая тетка размахивали ложками и орали в ответ. У Оуэна не было ни малейшего представления о причине разыгравшейся свары, но он возблагодарил судьбу, что ножи на другом конце кухни. Он приблизился к Наде.

— Привет. Поддержка не требуется?

Надя опустила половник и уставилась на женщин.

— Как насчет судейства? — пошутил Оуэн. Надина мать принялась что-то объяснять Оуэну на незнакомом языке.

— По-английски, по-английски, Оленка, русского не учил, — смущенно заулыбался Оуэн.

— Простите, что говорю по-польски, — сказала Оленка, оборачиваясь к дочери. — Оуэн, рассудите нас.

Оуэн растерялся.

— А в чем дело?

Надя закивала головой, вручила Оуэну половник, а затем подняла крышку с огромной кастрюли, булькавшей на плите.

— Скажи-ка нам, здесь достаточно соли?

— Соли? — Он со страхом посмотрел на кастрюлю. — Разве в ней сплошная соль?

— Сначала попробуй! — скомандовала Надя.

Оуэн опять взглянул на кастрюлю, потом на Надю.

— Что, нужно добавить соли? — Он никак не мог уяснить, чего от него хотят, но считал, что критиковать повариху, которую он любит, опасно. А он ее действительно любил.

— Нет, нет, — по-русски закричала Оленка, обращаясь к Наде. — И не старайся подсказать ему свое мнение. Пусть он сам решит.

Надя повернулась к Оуэну.

— Пожалуйста, просто попробуй.

Оуэн почмокал языком, смакуя жаркое. Потом попробовал еще раз, надеясь, что Надя подаст ему какой-нибудь знак, который облегчит его задачу. Знака не было. Он положил половник и произнес:

— Оо… очень вкусно!

— Так нужно ли добавить соли? — настаивала Оленка.

Оуэн отдал половник Наде.

— Ничего не требуется, здесь все в норме.

Он затаил дыхание и ждал, что будет дальше. Надя посмотрела на мать и что-то сказала. Фраза, судя по тону, могла означать только одно: «А я что говорила?» Через мгновение Надя бросилась к нему и несколько раз поцеловала в щеку.

Оуэн застыл на месте. Впервые Надя выразила свои чувства в присутствии родственников. Правда, вот уже две недели он надеялся, что это случится. Возможно, в ближайшем будущем ему удастся разгадать тайну, скрытую в ее глазах. Он засмеялся и поцеловал ее в лоб.

— А что бы ты сделала, если бы я сказал, будто соли не хватает?

Она продолжала улыбаться и, вырвавшись из его рук, принялась наполнять опустевшую тарелку сестры Сони.

— Я бы просто сказала: добавьте соли.

Оуэн взглянул на Соню и ужаснулся. Молодая женщина с трудом держалась на ногах. Будь он более догадливым, то потребовал бы немедленно отправить ее в родильный дом: Соня была на последнем месяце беременности. Заметив, с каким удовольствием Соня принялась за еду, Оуэн удивился, что женщины в таком состоянии все же не теряют аппетита.

— Увидимся позже, — заговорщически прошептал он на ухо Наде.

После его ухода Надя долго стояла в дверях, отрешенно уставившись в пространство.

Прежде чем поднять глаза на Оуэна, София долго смотрела в чайную чашку.

— Сказать тебе то, что ты хочешь услышать, или правду?

— Только правду.

— Значит, так. Ты — строитель.

Она опустила чашку на стол.