О моя дорогая, моя несравненная леди (СИ)

-Это, по-твоему, и есть признак мастерства? - спросила Лена.

-Конечно. Знаешь, у оружейников есть такая поговорка, ну или же мудрость, если угодно: "Сложно сделать - просто, просто сделать - сложно!" Вот так же и у нас: намалевать чёрт знает чего, нагородить тень на плетень, оглушить и эпатировать зрителя сиськами на ягодицах или же половым членом вместо носа - не такая уж и хитрая задача. При желании ее может решить едва ли не каждый дилетант с минимальным запасом фантазии. Жаль только - восторг и восхищение публики заканчиваются сразу же как проходит шок. Другое дело - сделать просто. Создать настоящий шедевр, не прибегая к сильнодействующим, бьющим по мозгам средствам и высосанным из пальца сюжетам типа: "Зелененькие инопланетяне пишут матерное письмо американскому президенту", а напротив, открыв неведомую прежде грань известного, если угодно, даже - избитого образа, лица, события, сюжета.

-Это и называется - создать шедевр? - Лена смотрела на него, склонив голову к плечу.

-Да. Именно это. - подтвердил Кирилл. - Нарисовать простую женщину, над улыбкой которой будут биться несколько поколений потомков, думая: в чем же ее загадка?

-А действительно: в чем?

-А я не знаю! - пожал плечами Кирилл. - Не знаю и допускаю даже, что никакой загадки вовсе и нет. Что они просто-напросто придумали эту загадку. Придумали, не зная - как выразить свое понимание... вернее - свое непонимание шедевра. Как объяснить с логической точки зрения силу, магнетизм этой женщины, которая притягивает к себе людей уже много столетий подряд, невзирая на отсутствие хобота или окровавленных клыков, а также прочих элементов мистического или эротического эпатажа. Та же история и с Айвазовским: с точки зрения сюжета большинство его картин - фотоснимки, которые может сделать любой человек, увидев проплывающие мимо корабли или же просто красивый морской пейзаж. Никаких натяжек, никакой надуманности, никакой неестественности. Натурализм, практически на уровне фотографии. А все равно - есть в этом натурализме что-то такое... - он щелкнул пальцами, словно расписываясь в своем непонимании и, присоединяя себя к поколениям недалеких потомков, неспособных разгадать загадку "Джоконды". - Какая-то жизнь, какая-то... загадка...

-Улыбка Айвазовского?!

-Да! - рассмеялся в ответ Кирилл. - Улыбка Айвазовского. Избыточность.

-Избыточность?

-Да. Избыточность. То, что трудно выразить словами, вернее, то чему трудно, почти невозможно придумать названия. То, что лежит где-то за границами сюжета полотна и игры светотени... - он остановился, глядя на Лену.

Яркое солнце пробивалось сквозь тростниковые занавески, своевольно, без приглашения врываясь в зал ресторана. Светлые локоны женщины купались в потоке солнечного света. Но ему чудилось - лунного...

Глаза их встретились. Она всего мгновение сдерживала его взгляд, а потом отвернулась.

-Ну так что... может быть... пора уже?

Кирилл, по-прежнему не отводя от нее глаз, улыбнулся и кивнул:

-Пожалуй.

Потом залпом допил вино и встал из-за стола:

-Поехали.

*

Когда они вывернули с набережной на проспект, Кирилл попросил:

-Притормози, пожалуйста, возле универмага.

-Возле универмага? - удивилась Лена. - А зачем?

-Нужно. - ответил он.

Она пожала плечами, включила правый поворотник, вместо того, чтобы разгоняться, и, найдя около универмага свободное место, аккуратно припарковалась.

-Ну и? - посмотрела она на него, заглушив двигатель.

-В магазин заскочу на секунду.

-В магазин? У нас чего-то дома не хватает?

-Лично мне - не хватает. - улыбнулся Кирилл, открывая дверь. - Жди меня и я вернусь. - прибавил он, выскальзывая наружу. - Только очень жди!

Затем подхватил ответную улыбку Лены, в два прыжка пересек тротуар, распахнул огромную дверь и, оказавшись внутри универмага, направился к маленькому киоску гравера, приютившемуся между валютным обменником и будкой администратора...

*

-Спокойной ночи, Кирилл.

-Спокойной ночи, дорогая.

Лена замерла на пороге спальни, глядя на него, потом отвернулась и затворила за собой дверь.

Он постоял возле двери еще с минуту, прислушиваясь к ее шагам, а потом направился вниз, в библиотеку.

Открыв бар, Кирилл прошелся взглядом по стройной шеренге бутылок в его недрах, остановился на красном полусухом "Инкермане" и, взяв стакан, наполнил его до краев. Потом поднялся к себе, уселся в любимое кресло и, отхлебнув вина, посмотрел на картину, по-прежнему занимавшую почётное место в центре комнаты. Он тщетно пытался обуздать чувство легкой досады. Хотя, пожалуй... не такой уж и легкой.

Да. Не получилось. Не срослось...

...Вернувшись из Феодосии, они с Леной, в ожидании ужина, занялись своими делами. Она почти час обсуждала что-то с Марией на кухне, а потом прогуливалась по саду в компании своего мобильного телефона.

Что же касается Кирилла, то он, раздобыв последнюю недостающую деталь, заперся в своей комнате и занялся окончательной доводкой картины. Как всегда - в самый последний момент! похвалил он сам себя. Прямо как в Академии, перед сдачей зачетной работы. Только - только краска высохнуть успела. Впрочем...