О моя дорогая, моя несравненная леди (СИ)

Словом, пришлось мне как следует призадуматься над своим будущим. Если уж за две недели мне не посчастливилось снять окаянную пташку стандартным приемом, то надеяться сделать это за три дня нечего и думать. Сижу я, получается, на крыше казармы, печалюсь. И не столько из-за угроз ротного, сколько по причине осознания собственной ущербности и законченного несовершенства. Сердцем чую - не снять мне Жаворонка за три дня! Никак не снять. Завтра - послезавтра опять, шакал, кого-нибудь подстрелит. А там и моя очередь подойдет. И ладно бы еще ни за что. Так ведь за дело! Что ты за снайпер, если собственных товарищей от паршивого дилетанта с нечищеной винтовкой защитить не можешь? Враг народа и есть, а не снайпер!

Так, стало быть, и толку я воду в ступе, бичую сам себя. А как набичевался вдоволь, и заново взглянул на проблему, так и стало мне ясно, что имею я дело с элементарным уравнением с двумя неизвестными: местом и временем...

-То есть? - не удержалась Елена, до сего момента слушавшая его не перебивая.

-То есть Жаворонок стреляет всегда в одно и то же время, приблизительно с одного и того же направления. Так уж получается, что в это время и на этом месте мы ему регулярно мишени подставляем. По-другому не выходит. А если попробовать? Не успела мыслишка сия расцвести в полную силу, как помчался я с ней к своему взводному. Он, вполне ожидаемо, в восторг не пришел, но, взвесив все и проконсультировавшись с начальством, приказал перенести хозяйственные постройки на противоположную от казармы сторону. Сортир новый соорудили, дрова перебросали, ну и прочие пожитки, находившиеся на улице, туда перетащили. Ротный лично объяснил всем и каждому, в чем суть дела и настрого запретил по утрам высовываться на сторону, которую Жаворонок пристрелял.

Ну а я, как обычно, прихватил своего напарника, бестолочь зеленую, забился с ночи в свое гнездышко на крыше казармы и стал ждать развития событий. Тут ведь вариантов-то - всего ничего. Два их, варианта. Либо Жаворонку придется изменить время стрельбы, выжидая пока кто-нибудь из наших засветится на пристрелянной им стороне. А кто-нибудь обязательно засветится, но не с раннего утра, когда он привык стрелять, а значительно позже. Либо ему придется изменить место огневой точки, перенести ее на противоположный склон ущелья. А этот склон совсем не такой как первый. Если тот отлогий и лесистый, то этот - крутой, оползневый, почти голый. В отличие от первого, где можно найти не один десяток огневых точек, качественно укрытых деревьями, на этом, в секторе, позволяющем вести огонь по нашей казарме, едва ли отыщутся три - четыре.

Таким вот образом я и намеревался раскусить Жаворонка. Понять его психологию. Изучение психологии противника всегда увлекательное дело, а когда речь идет о снайпере - наиболее интеллектуальном, осторожном и, стало быть, опасном противнике, этот интерес становится просто колоссальным. Как поведет себя Жаворонок, не обнаружив в привычном месте и в привычное время очередную мишень? Выжидать станет или попробует подобраться с другой стороны? Жду.

Первый день прошел тихо. Травинки нигде не шелохнулось. Второй тоже без подстрела обошелся. Точно - Жаворонок он и есть жаворонок! С утра не чирикнул - весь день молчать будет. Ну, думаю, коль так - на третье утро точно пташка отметится. Позвал я командира разведчиков и указал ему наиболее вероятные точки на другом склоне ущелья, где наш стрелок может окопаться. Их всего-то четыре и было. Как ночь наступила, разведчики их заминировали. Как положено - аккуратно и скрытно. Я с ними не ходил, так как в этих делах особо не разбираюсь, а дилетантизм почитаю причиной большинства бед на войне. Я намеревался наблюдать представление из своей ложи на крыше. Однако не успел.

Солнце еще не взошло, как на том склоне, где наши мины стояли, бабахнуло в полную силу. Когда же мы определили место подрыва и выдвинулись к нему едва рассвело, то обнаружили поблизости труп Жаворонка, прилетевшего ни свет, ни заря к одной из определенных мной нор и нарвавшегося на растяжку.

-И что дальше?

-Дальше? А никакого дальше не было. Прицел с его драгунки, которая, действительно отродясь не знала хорошей чистки, я, как положено, свинтил на трофеи. А Жаворонка закопали...

-А почему он всегда стрелял только по утрам узнали?

-Узнали. Представляешь, он оказался жителем соседнего селения и работал там строителем, восстанавливая какую-то ферму. И ему, в самом деле, каждое утро к девяти часам нужно было на смену! Очевидно, вечером сил ползать по горам с винтовкой у него уже не было, и для занятий любимым хобби оставалось только утро, причем самое раннее. Вот такой вот воитель - ваятель оказался. И успокоить его удалось исключительно благодаря моим тактическим познаниям, а не твердой руке или верному глазу. - закончил Кирилл.

Елена взглянула на него, а потом откинулась на спинку плетеного кресла и расхохоталась.

-Что-то смешное сказал? - спросил он.

-Да нет, нет! Что ты! - отмахнулась она. - Просто... ты сейчас - вылитый Пашка.

-Правда?