О Москве Ивана Грозного

sen Stredens Kenliza) был еще один двор прямо против этого моего двора; (78) он был также обелен (weiss angestrichen). В нем жил [раньше] один полоцкий поляк, который был переведен в другое место. Этот двор я получил от одного господина, Семена Курцова, который был сокольничьим (Gegermeister) великого князя. В мое время великий князь не обижал ни того, ни другого. Двор этот я дал немцу Гансу Купфершмидт. По его словам, он знал немного оружейное дело1. И так как он видел, что корчемство приносило мне большой доход, то он решил, что мое ремесло выгоднее, чем его. И когда кто-нибудь хотел проехать на мой двор с ведрами, кружками и т. д. с тем, чтобы купить меда, пива или вина, то Купфершмидт, сидя у окна на своем дворе, перезывал к себе всякого. Он их обслуживал лучше, нежели я, и это причиняло мне большой убыток. Тогда я разобрал мой двор и перенес его на другое дворовое место, у речки Неглинной, где у меня было два пустых смежных двора, еще неогороженных. Здесь я опять начал шинковать (schenken) пивом, медом и вином. Простолюдины из опричнины (die Gemeine in Aprisna) жаловались на меня на Земском дворе (Richthause), что я устроил у себя корчму.^На Земском дворе (Semskodvora) начальником (oberster Boiar) и судьей был тогда Григорий Грязной. (об.) Ему я полюбился точно сын родной, как он говаривал. Вот что делали деньги, перстни, жемчуга и т. п.Г Он'ездил осматривать решетки и заставы и сказал всему миру (zu der ganzen Gemeine): „Двор этот принадлежит немцу. Он - иноземец и нет у него друзей - покровителей. Коли не будет у него корчмы, как же огородит он двор? А ведь забор должен итти до самой решетки". Так все и осталось по прежнему. В земщине был у меня еще один двор, который раньше принадлежал лиф- ляндскому дворянину Фромгольду Гану. Сначала он пленником был уведен в Аифляндию; затем-там в Лифляндии освобожден и крещен по русскому обряду (auf reusch) с именем Ильи, но затем разрешен в замке Гельмет в Лифляндии же. Позднее вместе со мной он выехал в Москву.

Когда великий князь приказал дать нам поместья, и казначей 1

1 Автор"употребляет не вполне ясный термин Wasserkunst; может быть, 'это испорченное при переписке - Waffenkunst? Но возможны и другие толкования. Гансу Шлитте поручалось вывозить из-за рубежа Leuthe so im Wasser зисЬеп, т. e. рудознатцев - золотоискателей.

136

(Schatzher) Иван Висковатый допрашивал его - братья мы или нет, он отвечал: „да“. И было приказано дать мйе земли

больше, чем ему на 50 моргенов, потому что я был старше его. Но тут он возразил, что он-сын дворянина, а я сын бургомистра. Тогда его уравняли [поместным окладом] со мной. Но тогда же и нашей дружбе пришел конец.

Я продолжал действовать так. На имя великого князя написал челобитье. „(79) В нем я просил у великого князя двор, будто я сам намеревался в нем устроиться: В тот же день мне были отведены два пустых двора; из них я выбрал двор упомянутого [выше католического] священника и понемногу начал шинковать.

Так как я постоянно бывал у первого боярина (bei dem obersten Herren) Ивана Петровича Челяднина и для него помогал одному поляку переводить на русский язык немецкий Травник (Herbarium) - к этому у него была большая охота и любовь, - то этот боярин пошел со мной в Поместный приказ и приказал дьяку Василию Степановичу дать мне то поместье, о котором я бил челом. В приказе он оставался до тех пор, пока не была подписана грамота.

Был некий дворянин, прибывший из Гаррии или Вирландии, vпо имени Эверт Бремен, der konte sonst nicht gefordert werden, denn er hatte nur auf seinen Adel gefreiet ein Weip ails der Stat Bolozka vorfuret1. Его-то я и послал в мое поместье управлять моими крестьянами согласно наказа, который я ему дал на немецком и русском языках. ^Зн, однако, не обращал внимания на мои писания и управлял крестьянами по лифляндскому обычаю. Оттого [то] и запустело мое поместье. Тогда я попросил названного выше боярина (Boiaren), Семена Курцова, ведавшего [охотничьих] птиц, соколов и (об.) орлов, и говорил ему: '„Поедем вместе со мной и с этим парнем в Разрядный приказ (Krigscanzelei) “. Все, что4 он говорил, тотчас же секретно записывалось. Когда он впервые пришел, то он попал не в тот приказ, куда следует. Он должен бы пойти в Посольский приказ (Gesantencanzelei) - и это было бы правильно, ибо там ведаются и вершатся все немецкие' и Татарские дела. А в Разрядном приказе ведаются все воинские и польские дела.

Семен Курцов тотчас же приказал написать память или па

Место неясное и, видимо, испорченное.

137