О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованна

Пустили еще весть эти господа литовские упомянутые, что Александр с войском за ними тянется, и явно о возобновлении соглашения древним письмом показали под печатью Александра и двадцати пяти господ литовских, и в этом соглашении некоторые мысли были прибавлены, дабы из Литвы и из Польши один был в дальнейшем народ под властью одного господина, и дабы король в Польше был избираем и коронован на общем съезде, а также чтобы [381] господа литовские все согласно местам их в сенаторским кругу голосовать могли, либо мнения свои подавать должны были. Совет один дабы у обоих народов был также вместе и в удачных или в неудачных приключениях одинаково чтобы было, только суды по обычаю старому, в Литве и в Польше дабы работали. Таким образом и другие дела нужные подписав и решив, сразу же господа коронные Александра, великого князя литовского, королем польским дружно общими голосами назвали. Сразу же в Брест к нему господ из сената передовых отправили: Андрея Рожего[304], архиепископа львовского, господина Любравского[305], епископа познаньского, Андрея из Шамотул, познанского, и Яна Тарновского, по прозвищу Шрам, люблинского воеводу, которые. Приняв от Александра присягу о сохранении прав и договоров союза Литвы с Польшей, королевство ему отдали.

С этим Александр без промедления с тысчью четырьмятсами человек свиты в Краков приехал, ибо опасались, дабы ему брат Владислав, чешский и венгерский король, некоторой частью на королевство польское избранный, не повредил., А он не только на это не гневался, но и похвалил поляков, что Литву, великий народ и воинственный, вновь к себе таким образом присоединили.

А в то время послы от царя заволжского Шахмата, который в киевских полях лежал, приехали в Краков, которые перед всем сенатом жаловались как на поляков, так и на Литву, что они Шахмата, царя их, с большими войсками после столь долгой и трудной дороги на помощь себе [против] татар перекопских призвали. Сами с ними согласно договору и присяге долго откладывают соединение сил, из-за чего товарищей своих вместе с конями обрекают [381v] в полях бесплодных на холода, непогоды и гибель от голода. На это им отвечено было, что король Александр, коронацию пройдя, должен был спешить с польскими и литовскими войсками на помощь Шахмату. Об этом еще король похлопочет, чтобы после столь дальней дороги Шахмат царь не жалел. С этим тогда посольством татары, бедные, получив от них подарки для царя их, отправлены были. А почти в это время почти дружина царя Шахмата, когда надоела ей нищета, голод и непогода зимние в полях, с большей частью его рыцарства к Мендлигерею, перекопскому царю удрала, который, осмелев из-за ее прибытия и, собрав войска свои, вероломно ударил на царя заволжского Шахмата и победил его на голову и орду его всю взял, и сам царь заволжский Шахмат с братом своим Газаком, либо Кодак, султаном, и с некоторыми князьями и уланами прибежал к Киеву (согласнолетописцу), и встав лагерем неподалеку от Киева, послал к князю Димитру Пучатичу, воеводе киевскому, говоря ему о приключении своем. Воевода киевский много дней его потчевал и дары великие давал. А потом Шахмат царь неожиданно из Киева с тремястами коней, как Меховиус пишет, въехал в Белогрод волошский. Хотел потом к Баязету, императору турецкому, удрать и подался ему во власть и хотел помощь против короля польского, желая полякам и Литве, из-за которых все утратил, за обиду свою мстить.

Но когда узнал, что император турецкий из-за Медликирея, царя перекопского, приказал его санджаку белогродскому поймать и к себе в Константинополь прислать, верхом вновь в Киев прибежал и воевода киевский обскакал его [382] и в Вильно привез, где был там в тюрьме вплоть до сейма брестского, как об этом будет ниже.

Александр, великий князь литовский, Фридериком, братом, архиепископом гнезненским и кардиналом двенадцатого дня декабря в костеле краковском обычными церемониями помазанный, коронован был на королевство польское в присутствии всех епископов коронных, виленского епископа Войцеха Табора, Елизаветы, королевы, матери своей, князя Конрада мазовецкого, князя можайского и Михала Глинского из Литвы, Юрия Гродзинского и множества других господ и послов посторонних. Вскоре, восемнадцатого дня декабря Зыгмунт, князь глоговский и опавский, из Венгрии, брат Александра, приехали и Ян Бадуариус, посол венецианский приехал за ним. Все желали королю новому счастливого правления.

Приехала также потом королева Александрова Елена из Литвы, великого князя московского Ивана Васильевича дочь, в начале следующего года 1502 в Краков четвертого дня февраля, но не была коронована королевской короной, потому что в греческом ордене оставалась и католическую веру презревала.