Читаем О Нарнии полностью

«Мечта» — лучшее из двух стихотворений, главным образом из‑за строчки «И «Mechta» облетит вокруг Солнца». Что до второго, я, если честно, не понимаю, что оно выиграло оттого, что ты разбила его на строчки. Знаешь, дорогая, писать верлибры тебе просто вредно. Попиши лет десять строгие, рифмованные стихи, а там можно будет попробовать и свободный. Пока это только подталкивает тебя писать прозу хуже, чем обычно, и печатать ее как стихи. Извини, что я такая свинья!

Рад, что тебе понравилось «Пока мы лиц не обрели», потому что многие ее не приняли. Это мой величайший «провал» за последние годы, и поэтому, конечно, я считаю ее лучшей моей книгой.

Завидую твоему путешествию. Наверное, это замечательная машина, раз она сумела въехать на каланчу!.. или я неправильно тебя понял.

У нас очень холодная, сырая весна, но мы все здоровы.

Твой К. С. Льюис

* * *

Килнс Хидингтон Квори Оксфорд 11 августа 1959

Дорогая Джоан,

Поздравляю с 98% по латыни. Очень смешно, что во Флориде оценивают не знания, а проведенные в классе часы! Как если бы о животном судили не по весу и виду, а но тому, сколько сена ему скормили!

Рассказ о Цезаре в Галлии звучит многообещающе. Читала ли «Завоеванных» Наоми Митчинсон?[45] А если нет, может быть, стоит прочесть? С одной стороны, она может слишком сильно повлиять на твою книгу (разве что ты прочтешь ее ближе к концу работы). С другой стороны, наверное, лучше все‑таки прочесть, чтобы нечаянно не написать похоже. Не знаю, что читать о Галлии. Кроме археологических изысканий… Полагаю, главный свидетель — сам Цезарь? Очень увлекательное чтение, и, надеюсь, ты получишь огромное удовольствие. На чьей стороне ты будешь? Сам я за галлов и ненавижу всех завоевателей, но все женщины стоят за Цезаря — как и при его жизни.

В этом году у нас непривычно жаркое для Англии лето.

Извини, что предыдущая страница размазана. Я по ошибке взял вместо промокашки обычный лист!

С наилучшими пожеланиями, твой К. С. Льюис

Хидингтон Квори Оксфорд 16 августа 1959

Дорогой Мартин. Не ищи Алана[46]. Пророчества Мерлина — самое про него неинтересное. Наиболее полный источник — прозаический «Мерлин». Средневековый английский перевод (в нескольких томах) опубликован Английским Текстологическим Обществом. Отыскать сто можно только в университетской библиотеке. Можешь почитать Гальфрида[47]. Очень хорошая книга, если сможешь ее найти, — «Артуровские хроники Васы и Лайамона» под редакцией Юджина Мейсона, изданные много лет назад в серии «Эвримен Либрери». Лайамона стоит прочесть. Сэр Чарльз Мэддер издал полный текст Лайамона с переводом па современный английский (в трех томах), но это очень редкая книга. Большое трехтомное издание «Трудов сэра Томаса Мэлори» под редакцией Э. Винавера найти легче, и если внимательно прочесть все примечания, где упоминается Мерлин (начав, разумеется, с предметного указателя), то, наверное, можно будет найти много полезных фактом. Я очень рад, что твоя сестра поправилась.

Всего наилучшего.

Твой К. С. Льюис

* * *

18 ноября 1959

Дорогой [Хью],

Я имел в виду только этот конкретный аргумент, который, как ты справедливо пишешь, используют фундаменталисты (и кальвинисты), а не только католики. Я совершенно не хотел спорить с, католическим взглядом в целом. Если бы вера в католической церкви была исключительно сверхъестественным даром, спорить было бы не о чем. Всего наилучшего, твой К. С. Льюис

* * *

Килнс Хидингтон Квори Оксфорд 25 декабря 1959

Дорогая Джоан.

Большое спасибо за открытку, желаю всяческого счастья в наступающем году.

Искренне твой К. С. Льюис

5 фев[раля] 1960

Дорогая Сьюзен.

Могу тебе сказать одно: мне приходят в голову картинки, и я про них нишу. Я не знаю, как и откуда эти картинки берутся. Думаю, что пьесу не написал бы и под угрозой расстрела. Очень рад, что тебе понравились нарнийские книжки. Привет Дэвиду Д.

Твой К. С. Льюис

* * *

[Патрисия — старшая из семи девочек и семье. Свое письмо она написала к тринадцать, когда жила в Суррее.]

8 июня 1960

Дорогая [Патрисия],

Все твои замечания в какой‑то мере верны. Однако я вовсе не пытаюсь «представить» реальную (христианскую) историю в символах. Я скорее говорю: «Вообразите, что существует мир, подобный Нарнии, и что Сын Божий (или Императора Страны‑за–морем) приходит его искупить, как пришел искупить наш. Что бы получилось?» Может быть, в конечном счете получается примерно то же, о чем ты думаешь, но все‑таки не совсем.

1. Создание Нарнии — это сотворение мира, но совсем не обязательно нашего.

2. Когда Джедис срывает яблоко, она, подобно Адаму, совершает грех ослушания, но для нее это не то же самое. К тому времени она уже нала, и пала глубоко.

3. Каменный стол действительно должен напоминать об одной из Моисеевых скрижалей.

4. Страдания и Воскресение Аслана — это Страдания и Воскресение Христа, какими они могли бы быть в том, другом мире. Они подобны тем, что Он претерпел в нашем, но не те же.

5. Эдмунд, подобно Иуде, гад и предатель, однако, в отличие от Иуды, он раскаялся и получил прощение (как, без сомнения, получил бы Иуда, если бы раскаялся).

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное