О нем доложили Сталину

Патрульные приблизились к Петру. Луч фонаря обшарил его с головы до ног. Полувоенная одежда и шмайсер за спиной во фронтовой полосе у кого угодно могли вызвать подозрение. Старший патруля — младший сержант — подошел ближе, повел стволом автомата и потребовал:

— Покажи документы!

Петр замялся: удостоверение старшего инструктора абвер-группы-102 — не тот документ, которым без риска для жизни можно было размахивать перед лицом патруля, — и попросил:

— Проводи к командиру.

— Мы не на свиданке, чтоб гульки гулять, — с ехидцей заметил младший сержант.

— Мне не до шуток. Веди к командиру!

— У нас их много.

— Веди, там разберемся, — потребовал Петр.

— Не там, а здесь! А ну, руки за спину и топай вперед! — прикрикнул младший сержант, для убедительности передернул затвор, а напарнику приказал:

— Паш, шмайсер у него забери!

Петр подчинился. Под конвоем его доставили в полевую комендатуру и провели в кабинет начальника. Капитан, небольшого роста, кряжистый здоровяк с землистым от хронической бессонницы и усталости лицом, оторвал взгляд от документов, прошелся по Петру, остановился на младшем сержанте и спросил:

— В чем дело, Марков?

— Да вот, товарищ капитан, до командира просится.

— Какого?

— Не говорит.

— Кто такой?

— Не представился.

— А где документ?

— Нет.

— Та-а-к, — протянул капитан, встал из-за стола, подошел к Петру и, вперившись в него взглядом, спросил: — И что ж ты за птица такая?

— Мне бы кого-нибудь из особого отдела, — не стал объясняться Петр.

— Особого отдела? Смерша? — переспросил капитан и, переглянувшись с младшим сержантом, язвительно заметил: — А чем я не устраиваю?

— Устраиваете, товарищ капитан, но мне нужен особист, а лучше — начальник.

— Ах, начальника тебе подавай! — неприкрытая угроза прозвучала в голосе капитана, и он приказал: — Марков, обшарь его!

— Не надо. Я сам, — остановил Петр, достал из кармана удостоверение сотрудника абвера и передал ему.

Комендант склонился к лампе, его глаза округлились, и он вскрикнул:

— Тут же по-фрицевски!

— Абвер, — пояснил Петр.

— Так ты фриц?

— Русский, русский! Вызывай особиста, капитан. Это очень важно. У меня времени нет. Там ждут, — начал терять терпение Петр.

— Важно? Ты… — в глазах коменданта промелькнула смутная догадка, и он потянулся к трубке полевого телефона, ворчливо бормоча, — черт-те что творится. Фриц мной командует. Третий год воюю, но такого еще не бывало.

В комнате какое-то время были слышны лишь прерывистое дыхание и треск в мембране, затем последовал громкий щелчок и в трубке раздался молодой и бодрый голос.

— Здравствуй, Георгия! Как говорится, кому не спится в ночь глухую: часовому, разведчику и…

— Петрович, мне не до шуток. Тем более уже утро. Понимаешь, тут такое дело, не знаю, как и сказать… — комендант замялся.

— Говори как есть, — и нотки смеха пропали в голосе контрразведчика.

— Мои хлопцы привели то ли шпиона, то ли… Короче — он из абвера.

— Да ну? — удивился собеседник, а затем в голосе появился металл. — Почему сразу не доложил?

— Вот и докладываю. Только что взяли, еще тепленький, — не удержался прихвастнуть комендант.

— Отлично! Молодец! — пророкотало в трубке.

— Капитан, ты что несешь? Какой еще тепленький? Я сам пришел! — возмутился Петр и двинулся на него.

— Стоять! — сорвался на крик комендант и хватился за кобуру.

— Дурак!

— Чего?

— Дай поговорю с особистом! — Петр протянул руку к телефонной трубке.

— Я тебе поговорю! Ты у меня сейчас соловьем запоешь!

— Идиот! Воды выпей…

— Я тебе попью! На всю жизнь нахлебаешься, — взбеленился комендант.

Особист уже ничего не мог понять, его голос надрывался в трубке:

— Георгия, ты что несешь! Вы что там с комиссаром пере-жрались?

В кабинете шла яростная возня. Петр пытался перехватить у коменданта трубку. Тот, рассвирепев, выхватил из кобуры пистолет. На помощь емупришли патрульные. Опрокинув Петра на пол, они связали ему руки.

— Георгия? Георгия? Ты что там, охерел? За самоуправство пойдешь под трибунал! Немедленно тащи его ко мне! — грозился в трубке голос.

Комендант опомнился, тяжелым взглядом окатил Петра, затем распахнул окно и позвал:

— Дежурный, ко мне!

В коридоре послышался топот ног, и в кабинет вбежал запыхавшийся разбитной сержант. Стрельнув взглядом на арестованного, он остановился на начальнике. Тот спрятал пистолет в кобуру и буркнул:

— Отведи этого к особисту.

— В Смерш, что ли? — переспросил.

— Глухой, что ли? Я сказал, к особисту!

— Есть! — ответил сержант и прикрикнул на арестованного. — Топай вперед!

Петр нагнул голову, чтобы не удариться о косяк, и вышел во двор. Дежурный по комендатуре пристроился за спиной и криками «Налево», «Направо» направлял движение. Позади них, пыхтя и матерясь, тащился капитан. Они прошли через всю деревню, в конце улицы свернули к неприметному, затерявшемуся в глубине сада, дому. Навстречу из кустов вынырнул часовой и преградил путь. Капитан назвал пароль, часовой отступил в сторону, и они поднялись на крыльцо.