О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

— Цвет шкуры? — енот, осторожно поглядывая на покосившийся потолок палатки, вернулся ко мне. — О да, почти сравнялся с цветом человеческой кожи. Рискну предположить, это какая-то защитная функция, специфичная именно для данной разновидности драконов. Сейчас  работники уберут палатку, и нам представится возможность понаблюдать воздействие на шкуру солнечного света.

«Хм...» — только и успел сказать я, как с улицы донесся шум, полотно палатки провисло и начало проседать внутрь. Часть ее упала на пол, Электра и Брайан едва успели выйти, а потом морф-носорог и морф-слон прошествовали по обе стороны, аккуратно, но быстро скручивая грубую ткань валиком. Я тут же, кивнув рабочим, приподнялся и подставил крылья весеннему солнышку.

— О! Так я и думал! — промолвил енот, вынимая из сумки кусочек кожи. — Я подобрал по цвету, когда Сарош еще спал. А теперь смотрите, шкура наливается бронзой прямо на глазах!

Приложив еще несколько клочков кожи разных цветов к моей шкуре, Брайан чиркнул на каждом что-то серебряной палочкой и засобирался:

— Ну что ж, пациент более не нуждается в постоянном наблюдении целителя, зато я нуждаюсь в заполнении многочисленных журналов и памятных записей. Электра, а вам стоит присмотреть и побыть рядом, во избежание дальнейших травм.

Подхватив Клоду под руку, енот потянул ее к выходу:

— Идемте, у меня осталось несколько дел, требующих вашей непременной помощи...

— Увы, похоже, мой перерыв окончился, — подмигнув мне, девушка покорно ушла с придворным целителем.

Проводив взглядом уходящих, Электра присела мне на лапу. Некоторое время мы молча смотрели как работники хозяйственного двора разбирают палатку, служившую моей больничной палатой и растаскивают тюки с сеном. Наконец она вздохнула и прислонилась спиной к моему плечу:

— Никогда, ты слышишь? Больше НИКОГДА не пугай меня так, ты несносный летучий динозавр!

«Да как бы это... — еле слышно сказал я, — и не думал даже! Просто, ну... вот так вот... вышло!»

Помолчав немного, Электра внезапно развернулась и обняла мою лапу. Ее руки даже близко не могли обхватить мой бицепс, но сжимала она изо всех сил,  а еще я с изумлением почувствовал на плече горячие капли — слезы...

«Ох... ну, все же в порядке! Я жив, почти здоров... скоро опять полечу...» — шептал я, нежно поглаживая изнанкой лапы ее спину.

— Ты не понимаешь! Знаешь, что со мной было, когда я увидела тебя, лежащего там в лесу, залитого кровью, с мечом в спине? Брайан и его помошники толпились вокруг тебя, а я... как будто кусок моей души вырвали и бросили там, посреди леса... — захлебнувшись слезами, она опять прислонилась к моей лапе.

Я стоял молча, неспособный избежать всплывших в ее уме картин-воспоминаний. Вместе мы вновь переживали жуткие мгновения, когда я полз по земле, цепляясь разбитыми лапами, захлебываясь собственной кровью. Я видел свое огромное тело, лежащее невдалеке от северных стен Цитадели, меч, торчащий из спины, крыло с обрывками перепонки и другой меч, застрявший в расщепленной кости. Кровь струилась по короткому клинку и собиралась в лужицу, под обвисшими лохмотьями крыла. Замерев, мы вместе смотрели, как вздымается мое тело, с каждым слабым вдохом...

Потом мы видели Брайана стоящего на моей спине, гоняющего помощников за чистой водой и тряпьем, видели, как морщился он, складывая воедино расщепленную кость, как напрягался, ожидая очередного слабого вздоха, который задерживался и задерживался... И когда моя грудь слабо приподнялась, мы вместе утирали брызнувшие слезы...

А потом кто-то осторожно взял Электру за плечи и решительно развернув, повел к стенам Цитадели, подальше от моего разбитого тела, и это стало... освобождением.

Покачав головой, я тяжело вздохнул и смог, наконец «закрыться».

«Не беспокойся, я... они больше никогда, НИКОГДА!..»

— Это Скрэч увел меня. В Цитадель... а я даже не видела, кто меня ведет, я смотрела только на твое тело, лежащее там и истекающее кровью... Потом Магус и Пости переместили тебя сюда, и я оставалась здесь день и ночь... Это я должна была быть рядом, когда ты проснулся!.. но Клода пришла, чтобы размазать эту вонючую мазь... и я отлучилась поесть,  — заговорила Электра, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. — Эта гадость и без того нестерпима, но попробуй понюхать ее на голодный желудок!

Впервые за все годы, прошедшие с того дня, когда она забрала меня с разграбленной и опустошенной фермы моих родителей, я видел такой страх... нет, ужас в ее душе. До сего дня Электра сохраняла спокойствие в любых испытаниях. Даже знаменитое тройное проклятье Насожа не испугало ее, но мое возвращение потрясло до глубины души. Как будто кто-то толкнул на край и показал пропасть, дохнувшую в лицо смертным холодом... и этот кто-то — я!

Я по-новому взглянул на нее, осознавая глубину и силу ее материнской любви...