О нём (ЛП)

Моему мозгу требуется некоторое время, чтобы из точки А добраться до точки Б, а когда приходит понимание — он приехал сюда специально ради меня! — я чуть не спрыгиваю вниз и не заключаю его в объятия.

Но, конечно же, останавливаю себя. Я вижу, как Себастьян сжимает руль и что ему не совсем комфортно от собственного признания, и во мне расцветает надежда. Вот так мы сами себя и выдаем: еле заметным дискомфортом и другими реакциями, которые не можем скрыть. Отчасти поэтому и страшно жить здесь, имея мои сексуальные предпочтения, о которых известно только за закрытыми дверями. На людях я могу выдать себя движением губ в ответ на слово «пидор», или если посмотрю на кого-нибудь слишком долго, или обнимусь с парнем, сделав это как-нибудь неправильно.

Или буду нервничать, только потому что решил зайти в гости. Как Себастьян.

Возможно, я всего лишь проецирую и выдаю желаемое за действительное, но все равно хочу спуститься вниз и, мягко отцепив от руля его руки, просто держать их в своих ладонях.

Но вместо этого решаю пошутить:

— Не думай, будто я не заметил: ты промолчал, когда я назвал себя лентяем.

Его плечи заметно расслабляются, и Себастьян отпускает руль.

— Я не имел в виду ничего такого, просто…

— Тогда можешь перестать меня донимать и подняться сюда, чтобы помочь.

Он кладет велосипед на траву, снимает куртку и удивительно легко запрыгивает на прицеп, а потом и палубу лодки.

— Сейчас я покажу тебе, что значит служить людям.

Меня так и тянет пошутить насчет служения, но предпочитаю отмолчаться.

Поставив руки на пояс, Себастьян оглядывается по сторонам.

— Что тут нужно сделать?

— Надо вытащить сиденья и оторвать старое напольное покрытие. О, и отскрести клей. Спорим, ты уже пожалел, что такой хороший и отзывчивый человек, — я даю ему свои перчатки и несколько секунд просто смотрю на Себастьяна. Одежда на нем сидит просто идеально — ни одной складочки, ни единой пылинки. Еще недавно он явно был на солнце, потому что кожа покрыта легким загаром.

— Не нужно мне отдавать свои, — говорит Себастьян и протягивает перчатки мне назад.

— В гараже есть еще.

Себастьян кивает, и я спрыгиваю вниз, после чего, отдышавшись секунду, не спеша иду в гараж и возвращаюсь обратно к лодке. Если бы я внял маминому совету, то вот она — идеальная возможность поговорить о границах и о том, что он знает обо мне то, чего не знает больше никто. И что между нами ничего не будет.

Скоро, говорю я себе. Скоро я ему все скажу. Наверное.

Нам удается вытащить еще одно переднее сиденье вместе со скамейкой. Сейчас на улице точно больше пятнадцати градусов — рекордно много для этого времени года — и к моменту, как расправились с покрытием, мы оба вспотели.

— Не пойми меня неправильно, — говорит Себастьян, — но почему твой отец заставил тебя этим заниматься, когда мог бы… не знаю… — виновато опустив голову, он смотрит в сторону моего дома, — нанять кого-нибудь?

Я тоже смотрю на дом. Наш район, пожалуй, самый красивый в этой части Прово. У домов длинные извилистые подъездные дорожки. Рулонные газоны. У каждого есть цокольный этаж, а у многих и пристройки над гаражом. Это правда, мои родители хорошо зарабатывают, но они не транжиры.

— Мама сэкономит везде, где только сможет. И рассуждает она примерно так: она уже позволила папе купить лодку, так что нанимать кого-то для ухода за ней — это слишком.

— В точности, как моя мама, — говорит Себастьян, посильней ухватившись за все никак не желающий поддаваться кусок покрытия и потянув его на себя. Наконец раздается треск. — Я про сэкономить, — уточняет Себастьян. — Ее девиз — «Доешь до корки, заноси до дырки, есть — в дело пусти, нет — пропусти».

— Ой, только, пожалуйста, при маме моей так не говори. Она обязательно сделает себе футболку с этой надписью.

Или наклейку на бампер.

Оторвав наконец кусок покрытия, Себастьян встает и отбрасывает его на брезент. Тот громко приземляется, подняв столб пыли. Тыльной стороной ладони Себастьян вытирает лоб.

Преступно не любоваться таким зрелищем, но я все же заставляю себя оторвать взгляд от его торса.

Посмотрев по сторонам, Себастьян оценивает размеры разрушений.

— И все же. Старая или нет, но лодка отличная.

— Это да, — я встаю, а потом спрыгиваю на дорожку. Родители еще не вернулись, и пригласить его в дом кажется страшно заманчивой идеей. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Еще как.

Себастьян идет за мной через гараж в дом. Войдя на кухню и открыв холодильник, я радуюсь прохладному воздуху, пока осматриваю запасы.

Папа сейчас в больнице, а мама с Хейли поехали по магазинам. Это замечательно, но заставляет меня осознавать особенно остро, что мы с Себастьяном тут одни.

— У нас есть лимонад, Кола, диетическая Кола, витаминная вода, кокосовая вода…

— Кокосовая вода?

— Ее любит мама после тренировки. Лично мне кажется, что на вкус она как солнцезащитный крем.

Себастьян подходит и встает позади меня, чтобы тоже заглянуть в холодильник, и мне сразу становится трудно дышать.