О нём (ЛП)

— Странно, что они не кладут тюбик в упаковку этой воды в качестве бонуса, — когда он смеется, я чувствую, как его грудная клетка вибрирует.

Я не в порядке. Совсем.

Себастьян покашливает.

— Мне витаминную воду.

Достав две бутылки, я одну протягиваю ему, а свою прикладываю к лицу, когда он отворачивается.

— Твой отец врач? — оглядевшись по сторонам, спрашивает Себастьян. Я наблюдаю, как он отвинчивает крышку и, поднеся бутылку к губам, жадно пьет. Мое сердце бьется в такт каждому глотку…

…раз,

…два,

…три.

…и я уверен, что не смогу снова начать дышать, до тех пор пока не вдохнет он.

— Ага. В долине Юты, — я поворачиваюсь лицом к холодильнику и надеюсь, что мой голос не кажется хриплым. — Хочешь что-нибудь поесть?

Себастьян подходит ко мне.

— С удовольствием. Не возражаешь, если я помою руки?

— Да, хорошая идея.

Стоя бок о бок у раковины, мы намыливаем и ополаскиваем руки. А когда я тянусь за полотенцем, наши локти и бедра сталкиваются. Это всего лишь бедро, но за долю секунды мое воображение рисует бедренные кости и то, что находится между ними. Сказать, что я извращенец, — это сильно преуменьшить.

Сообразив, что стою сейчас у раковины и думаю о бедрах Себастьяна, я вручаю ему полотенце и снова иду к холодильнику.

— Сэндвичи подойдут?

— Да, спасибо.

Достаю мясную нарезку, сыр и все остальное, что может пригодиться, хватаю тарелки и выуживаю ножи из посудомоечной машины. Себастьян уже сидит на барном стуле. Толкаю в его сторону упаковку хлеба.

— Как продвигаются дела? — вскрыв полиэтиленовый пакет, он раскладывает хлеб по тарелкам.

— Дела?

Себастьян смеется и наклоняется ко мне.

— Ну, знаешь, твоя книга. Для Семинара, в котором ты участвуешь. Помнишь?

— Книга, точно, — упаковка нарезки не вскрыта, поэтому она требует немного моего внимания, а значит, у меня есть секунд десять на отсрочку ответа. — Отлично.

Себастьян удивленно приподнимает брови.

— Отлично?

В последнее время я писал только о тебе, но мне стоит продолжать помалкивать. Неловкость между нами нам совсем не нужна.

— Ну да, — пожав плечами, отвечаю я, под тяжестью его внимания не имея сил придумать что-то большее. — Я чувствую себя довольно уверенно.

Себастьян отрывает себе лист салата и аккуратно кладет на хлеб.

— Ты дашь мне прочитать?

— Да, конечно, — вру я.

— Сейчас?

Мой ответ звучит чересчур резко:

— Нет. Не сейчас, потом.

— На следующей неделе можешь зайти ко мне после школы, и мы вместе поработаем над написанным.

Глоток воды во рту внезапно превращается в камень.

— Правда?

— Конечно. Как насчет пятницы?

Это значит, у меня есть почти неделя на правки.

— Хорошо.

— Принеси мне первые главы, — глаза Себастьяна сверкают.

В моем распоряжении чуть больше пяти дней, чтобы отредактировать написанное. Как минимум изменить имена. Может быть, переделать ее из дневника в роман.

Господи, дай мне сил.

Какое-то время мы молча едим, передавая друг другу пакет чипсов, после чего открываем две безкофеиновых Колы — какой скандал! Затем Себастьян встает и подходит к холодильнику посмотреть прикрепленные там фотографии.

— Классное фото, — наклонившись, чтобы получше рассмотреть, говорит он. — Где это? Здание просто безумное.

Фотография была сделана после окончания десятого класса. На ней изображен я на фоне огромной церкви необычной архитектуры.

— Это Барселона, Собор Святого Семейства.

С вытаращенными глазами Себастьян поворачивается ко мне.

— Ты был в Барселоне?

— У папы там проходила крупная конференция, и он взял нас с собой. Было круто, — встав у Себастьяна за спиной, я протягиваю руку через его плечо и показываю на фотографию. — С каждой стороны он разный. Я стою у фасада страстей Христовых. А в этих башнях, — показываю на каменные конусы, вздымающиеся к облакам, — есть лифт на самый верх.

— У тебя здесь такое выражение лица, — смеется Себастьян, — будто ты знаешь нечто, о чем не догадывается тот, кто тебя фотографирует.

Я стою так близко, что вижу веснушки на одной стороне его носа и как ресницы почти касаются щек, когда Себастьян моргает. Меня так и тянет рассказать ему, что во время поездки я встречался с парнем, приехавшим на конференцию с родителями. Его звали Дакс, и он был вторым парнем, с которым я целовался. Мы слиняли с ужина, где была куча врачей со своими семьями, и целовались до ноющих губ.

Так что да, я знаю кое-что, о чем не догадывался тот, кто меня снимал. Маме с папой я рассказал про Дакса несколько месяцев спустя.

Мне хочется признать, что Себастьян прав, лишь бы увидеть его реакцию.

— Я боюсь высоты, — произношу я вместо этого. — Поэтому чуть не брякнулся в обморок, когда родители объявили, что у них есть билеты наверх.

Вздернув подбородок, Себастьян смотрит на меня.

— И ты пошел?

— Ага. Пошел. Кажется, все время держал маму за руку, но справился. Возможно, поэтому я выгляжу гордым собой.

Себастьян возвращается за стойку.