О носах и замка́х

Мог ли он знать, где окажется, еще пару недель назад? Вот он сидит за своим столом в конторе, а вот он уже ночует среди вонючих, грязных крысоловов, спит на пятом ярусе девятиярусной кровати в узкой комнате без окон, которая походит на колодец. Вот он достает из своего гардероба довольно неплохой костюм-тройку, а вот ему с гаркающим смехом выдают форменное серое пальто и цилиндр, которые, как он понял, переходят от владельца к владельцу еще со времен основания Братства. Вот он ест омлет, тосты, пирог с рыбой и пьет чай, а вот он уже ест жареную крысятину и запивает ее угольным элем, горечь в горле от которого не проходит и за неделю. Вот он работает среди чинных господ в галстуках и очках, а вот он уже окружен небритыми, покрытыми шрамами и плюющимися через щели в зубах типами, от которых он прежде шарахался прочь и спешил перейти на другую сторону улицы, стоило ему встретить подобных личностей в городе.

Жизнь схватила его за шиворот и попросту столкнула в открытый канализационный люк. И хуже всего для Блэки было вовсе не то, что он оказался выброшен на задворки, не то, что ему приходилось терпеть тяготы, к которым он был, очевидно, совсем не готов, и даже не то, что ему предстояло встретиться с жуткими крысами, которых он очень боялся. Буквально в ужас Блэки бросало от того, что его новые «коллеги» могут узнать, что на самом деле он боится крыс. Даже страшно подумать, что тогда произойдет. Он прикидывался как мог, но опасался, что в любой момент попросту не выдержит, и его раскроют… Порой Блэки казалось, что Смолл все знает.

Смолл – матерый и поджарый крысолов, с черной бородой и шрамом, проходящим через правый глаз, молчаливо глядел в окно. От него разило хмуростью и подвалом – это был самый жестокий человек в жизни Блэки – бывший клерк это понимал. Вызывать его неудовольствие он хотел меньше всего…

- Хватит возиться, Блэки,- хрипло проговорил Смолл, не поворачивая головы.- Тебе выдали одно из лучших, самых уважаемых пальто. Его прошлым владельцем был хороший парень и умелый крысолов Мокк-задира. У него на счету полторы тысячи крыс. И не жалуйся на неудобство, у тебя еще пальто мягкое и приятное, можно сказать. Вот мое пальто таким похвалиться не может, хоть и досталось мне в награду за убийство крысы, с которой не мог справиться никто из братьев-крысоловов. И пусть пальто это принадлежало когда-то Черному Биллу-грызлю, одному из основателей Братства, в нем почти всегда холодно, оно грубое и одеревенелое – твое хотя бы не побывало в желудке гигантской крысы.

Блэки снова поежился в пальто, попытался достать чесучее место на лопатке, но не дотянулся.

- Мне кажется, меня постоянно кто-то кусает…

- Не переживай так. Это просто крысьи блохи. Свыкнешься. А теперь прекрати возиться, и сиди смирно. Понял меня, Блэки?

- Да, мистер Смолл.

- Просто Смолл. У нас в Братстве никаких «мистеров». Попробуем еще раз, Блэки?

- Я понял, Смолл.

- Вот и прекрасненько.

Колесо экипажа нырнуло в ухаб, фургончик тряхнуло как следует, и крысолов, что управлял им, смачно выругался. Смолл криво усмехнулся, когда услышал в ругани штурмана имя Блэки.

- Кажется, я ему не нравлюсь,- заметил сам Блэки.

За рычагами сидел огромный хмурый детина по имени Мэпл, и всякий раз как кто-то к нему обращался, он гневно зыркал из-под форменного цилиндра и скалил длинный кривой клык. Блэки боялся Мэпла больше прочих, но Смолл заверил его, что «тот не цапнет, если ему не наступать на хвост» – что это значит он меж тем не пояснил.

- Дело не в тебе,- сказал Смолл.- Ему вообще мало кто нравится. К тому же он рассчитывал отправиться с Бриджем и Хвостом к фабрикам Уоррена. В меблированных комнатах Брумс крысы съели уже трех младенцев. Там даже назначено особое крысиное положение, но вместо этого он вынужден сопровождать нас.

Смолл замолчал, предоставив Блэки предаваться угрюмым мыслям, а Мэплу за штурвалами бормотать бесконечные ругательства, живописующие южные окраины Тремпл-Толл, по которым ехали крысоловы, а также дымную рычащую, как он это называл, экипажную возню.

Управлял фургоном Мэпл, не особо обращая внимания на семафоры, прохожих и даже предупредительные свистки констеблей у сигнальных тумб.

- Ну что за неповоротливые гнусы,- ворчал он, гудя в клаксон, а шесть колес его экипажа обдавали неосторожных горожан грязью из луж. Впрочем, неосторожных было не так уж и много. Наученные горьким опытом, скрипучей грязью на зубах и перепачканным костюмом, прохожие предусмотрительно убирались с дороги, лишь завидев дымящую и скрежещущую громадину с гербами Братства на дверцах: крысиной головой в круге с зубцами внутрь, который символизировал капкан.

Экипаж крысоловов заметно отличался от прочих самоходных транспортных средств в Саквояжне. Сразу за местом штурмана, по бокам располагались две узкие дверцы – салон предназначался лишь для двух персон, да и тем приходилось тесниться – ногу на ногу закинуть, к примеру, там бы не вышло. К пассажирскому салону примыкало что-то вроде небольшого горбатого вагончика. Там крысоловы хранили свое оборудование и перевозили клетки с уловом.