О Пифагоровой жизни

(239) Говорят, что Клиний из Тарента, услышав, что Прор из Кирены, ревностный ученик Пифагора, мог потерять все имущество, собрал деньги, поплыл в Кирену и поправил дела Прора, невзирая на уменьшение собственного имущества и не избегая опасностей путешествия. Точно так же, как только до Тестора из Посидонии дошел слух, что Тимарид был пифагореец с Пароса, который обеднел после большого достатка, то он, как говорят, отправился на Парос, собрав много денег, и вернул Тимариду его владения.

(240) Все это прекрасные и яркие свидетельства дружбы. Но большее удивление вызывает их представление об общности божественных благ, единстве ума и божественной душе, и они часто призывали не уничтожать в себе бога. Итак, все их усердие в дружбе и на словах, и на деле было нацелено на некую связь с божеством, единение с ним и на единение с умом и божественной душой. Никто не смог бы найти ничего лучше этого ни в произносимых речах, ни в совершенных поступках. Думаю, что в этом также содержатся и все блага дружбы. Поэтому, дав краткий обзор всех преимуществ пифагорейской дружбы, мы заканчиваем разговор о ней.

ГЛАВА XXXIV

(241) Поскольку мы рассказали о Пифагоре и пифагорейцах, расположив материал по темам, то после этого давайте приведем также обычно упоминаемые разрозненные свидетельства, которые не вписываются в указанный порядок. Итак, рассказывают, что они призывали всех эллинов, вступавших в их братство, говорить на родном говоре[192], так как быть иноплеменником у них не поощрялось. В пифагорейскую школу приходили также и чужестранцы: япиги, луканцы, выходцы из Пицена[193], римляне. Метродор, брат Тирса, сын Эпихарма[194], применивший к медицине большую часть учения своего отца, говорит, объясняя брату учение отца, что Эпихарм, а до него Пифагор лучшим говором считали дорийский, так же как и лучшей музыкальной гармонией — дорийскую. Ионийский и эолийский говоры относятся к гармонии системы хроматизма, в еще большей степени это касается аттического говора. Дорийский же говор относится к энгармонике,

(242) так как построен на гласных. О древности дорийского говора говорит такой миф. Нерей женился на Дориде, дочери Океана, и, по преданию, у него родились пятьдесят дочерей, и среди них мать Ахиллеса. Метродор говорит, что некоторые утверждают, что от Девкалиона, сына Прометея, и Пирры, дочери Эпиметея, родился Дор, от Дора родился Эллин[195], от Эллина — Эол. В вавилонских храмах мы слышали, что Эллин родился от Зевса, а от Эллина родились Дор, Ксут и Эол, и с этим согласен сам Гесиод. Более поздним поколениям нелегко понять, который из этих двух рассказов о древности правильный, или узнать что-либо достоверно.

(243) Но очевидно, что и из того, и из другого рассказа следует, что старейшим говором является дорийский, после него возник эолийский, получивший имя в честь Эола, третьим возник аттический, названный в честь Аттики, дочери Краная, четвертым — ионийский, названный по имени Иона, сына Ксута и Креусы, дочери Эрехтея, и этот говор датируют тремя поколениями позже первых говоров, временем фракийцев и похищения Оритии[196], как свидетельствует большинство историков. Орфей, старейший поэт, также говорил на дорийском говоре.

(244) Из медицины пифагорейцы, как говорят, более всего принимали то, что касается образа жизни, и этот вопрос у них был подробно разработан, и прежде всего они старались найти определения правильного соотношения питья, еды и отдыха. Поэтому они едва ли не первыми попытались изложить и определить нормами вопросы приготовления пищи. В большей степени, чем предшественники, пифагорейцы применяли мази, но применение лекарств одобряли меньше и использовали их главным образом для лечения гнойных ран, а хирургия и прижигания у них были менее всего в употреблении. При некоторых болезнях они произносили заклинания.[197]

(245) Они, как говорят, избегали людей, разменивающих на мелочи свои знания и открывающих свои души, словно ворота харчевни, всякому встречному. Такие люди, если не находятся покупатели, сами наводняют города и, короче говоря, занимаются в гимнасиях и с юношами за деньги, беря плату за то, что не оценивается в деньгах. Пифагор же скрывал за иносказаниями многое из того, что говорил, чтобы те, кто воспитан в нравственной чистоте, поняли его ясно, а остальные, как Тантал у Гомера[198], лишь скорбели бы, слушая его наставления и ничего не вкусив. Я думаю, пифагорейцы говорили и о том, что не следует брать плату за обучение с тех, кто приходит к ним. Тех, кто берет плату, они считали хуже скульпторов и возничих, так как скульпторы, когда кто-нибудь закажет им герму, ищут дерево, пригодное для создания образа, а обучающие за плату тут же сообщают добродетельный образ жизни любому характеру.