О положении вещей. Малая философия дизайна

Вот уж воистину ведьмин котел: в нем пекутся миры произвольных форм, и удаются они нам по меньшей мере так же славно, как удался наш мир Творцу за известные шесть дней. Именно мы – те самые чародеи, мы – те самые дизайнеры, и это позволяет нам, раз уж мы умудрились превзойти самого Бога, сбросить со счетов вопрос о том, что такое, по гамбургскому счету, действительность. Действительно то, что ретранслировано в форму грамотно, старательно, по совести; недействительно же – иллюзорно, например, или фантазийно – то, что ретранслировано кое-как. К примеру, образ желанной женщины в нашем воображении не является в полном смысле действительным, поскольку наше воображение проделывает свою работу кое-как. Если же мы предоставим создание образа профессиональному дизайнеру, в идеале вооруженному еще и голографическим проектором, то результатом его деятельности будут являться действительные желанные женщины, а не кое-как напридуманные образы. Так тому и быть.

Мы напали на след Предвечного (благословен Он, и благословенно имя Его!), стащили у Него Его фирменные рецепты и теперь умеем готовить лучше. Но так ли уж это ново? О чем там говорилось в мифе о Прометее и похищении огня? Может быть, мы только мним себя сидящими за компьютером, а в реальности оказываемся прикованными к скале? И может быть, птицы уже навострили клювы, чтобы полакомиться нашей печенью?

Взгляд дизайнера 1991

В «Херувимском страннике» есть строфа, которую я позволю себе процитировать по памяти: «Два ока у души: на мир глядит одно, / Другое же затем, чтоб вечность зреть, дано» [14]. (Тот же, кому важна верность цитаты, да отыщет ее сам и поправит меня.) Что касается первого ока, то с изобретением подзорной трубы и микроскопа его взгляд приобрел существенное техническое подспорье. На данный момент мы обрели способность глядеть на мир гораздо шире, проникновеннее и яснее, чем даже мог себе вообразить Ангелус Силезиус. С недавних пор у нас даже есть возможность сжимать время до одного-единственного мига, чтобы увидеть всё и сразу на экране телевизора. Что же касается взгляда другого ока, зрящего в вечность, то первые шаги в направлении его технического оснащения предпринимаются лишь в последние годы. Это нам бы и хотелось рассмотреть в данном сочинении.

Способность узреть вечность в череде времен и запечатлеть увиденное появилась в арсенале человека самое позднее в третьем тысячелетии [15]. Взобравшись на месопотамские холмы, люди вглядывались вдаль, туда, где располагалось устье реки, учились предвидеть засуху и разливы и чертили на глиняных табличках линии, обозначавшие направление будущих каналов. В те времена этих людей звали пророками, но мы бы, скорее, назвали их дизайнерами. Данное различие в оценке способностей «второго ока» чрезвычайно важно. Люди, населявшие Древнюю Месопотамию, как и подавляющее большинство людей, населяющих наш мир сегодня, были убеждены, что подобный взгляд позволяет узреть будущее. Если кто-то берется за строительство оросительных каналов, то это значит, что он может предвидеть, как в будущем будут течь воды. Со времен становления греческой философии, однако, среди более или менее образованных людей утвердилось мнение, что этот взгляд направлен не в будущее, а в вечность. Он видит не то, как впредь будет пролегать русло Евфрата, но общую форму русел рек. Не будущую траекторию полета ракеты, но общую форму всех траекторий, по которым тела движутся в гравитационных полях. Вечные формы. Вот только современные образованные люди не до конца сходятся во мнении с греческими философами.

Если следовать учению Платона (у которого взгляд «другого ока» носит название «теория»), то в череде мимолетных явлений мы способны узреть вечные, неизменные формы («идеи») в том виде, в котором они существуют на небесах. Согласно этому, в третьем тысячелетии до нашей эры в Месопотамии происходило следующее: некоторые люди оказались способны узреть стоящие за течением Евфрата теоретические формы и запечатлеть их. Таким образом, их можно назвать основоположниками теоретической геометрии. Обнаруженные ими формы – к примеру, треугольник – суть «истинные» формы (в греческом языке понятиям «истина» и «открытие» соответствует одно и то же слово – «aletheia»). Но в то время как они зарисовывали эти треугольники на глиняных табличках, они допустили некие ошибки. Положим, сумма углов у нарисованного треугольника не была равна в точности 180°, хотя в теории это должно быть именно так. Ошибки эти были допущены геометрами при переходе от теории к практике. Именно этим и объясняется то, что ни одна оросительная система и ни одна ракетная установка в принципе не могут функционировать абсолютно правильно.