О пользе волшебства

Жил однажды в Швейцарии старый граф; был у него единственный сын, да и тот был дурак, ничему не мог научиться.

Вот отец и говорит:

— Послушай, сынок, в голову тебе все равно ничего не вобьешь, надо будет тебе за дело приняться. Придется тебе из дому уйти: я решил отдать тебя одному знаменитому мастеру, пускай он попробует из тебя что-нибудь сделать (150)[61]^, [62].

Сын занимался с учителем в течение года. Когда он вернулся, отец был крайне недоволен, узнав, что все, чему тот научился, — это понимать, «о чем собаки лают». Весь следующий год сын проводит у другого учителя, а вернувшись, сообщает, что научился понимать, «о чем птицы говорят» (150). Разгневанный тем, что сын вновь понапрасну потратил время, отец грозит ему: «Пошлю я тебя еще к третьему учителю, и уж если ты у него ничему не научишься, так я и отцом твоим не хочу называться!» (150) По истечении года сын отвечает на тот же вопрос: он научился понимать, «что лягушки квакают» (150). Охваченный яростью, отец изгоняет сына: он приказывает слугам отвести его в лес и расправиться с ним. Но слуги, сжалившись над юношей, отпускают его на все четыре стороны.

Множество сказочных сюжетов начинается с изгнания детей. Этот мотив воплощается в двух основных вариантах. В первом речь идет о детях в предпубертатном возрасте, которых вынуждают жить самостоятельной жизнью («Братец и сестрица») или покидают в таком месте, откуда они не могут выбраться («Гензель и Гретель»), во втором — о подростках или юношах, которых отдают слугам, дабы те покончили с ними. Однако слуги щадят детей из жалости, инсценировав убийство («Три языка», «Белоснежка»). В первом случае свое выражение находит детский страх изгнания, во втором — страх наказания.

Ощущение изгнанничества может быть пережито и если ребенок хочет получить свободу от родителя, и если он считает, что родитель желает освободиться от него. То, что ребенка отправляют «в широкий мир» или покидают в лесу, символизирует как желание родителей, чтобы ребенок обрел независимость, так и желание независимости, существующее у самого ребенка, или его тревогу по этому поводу.

В подобных сказках родители с легкостью покидают ребенка (вспомним Гензеля и Гретель). Объясняется это следующим. Ребенок в предпубертате испытывает страх, думая: «Если я не буду хорошим и послушным, если из-за меня у родителей будут неприятности, они перестанут заботиться обо мне и даже могут бросить меня». Подросток чувствует себя более уверенно, думая, что он в силах позаботиться о себе, и куда меньше боится, что его покинут, поэтому гораздо смелее противостоит отцу. В сказках, где ребенка отдают слуге на расправу, дитя создает угрозу власти или самоуважению родителя, — например, так происходит в сказке о Белоснежке из-за того, что она красивее королевы. В сказке «Три языка» под сомнение ставится родительская власть графа, поскольку сын явно отказывается учиться тому, что считает необходимым отец.

Родитель не убивает сына, но передоверяет злое дело слуге, а тот освобождает юношу. Здесь мы видим намек на то, что на одном из уровней ребенок вступает в конфликт не со взрослыми как таковыми, но лишь с родителями. Другие взрослые оказывают ему помощь, как им и следует делать, не вступая в открытое противостояние с властью родителя. На другом уровне это означает, что, хотя подросток тревожится из-за того, что родитель имеет власть над его жизнью, на самом деле это не так, ведь, как бы ни гневался отец, он не обрушивает свой гнев на свое дитя сам, но должен прибегнуть к посредничеству, например слуги. Его план остается невыполненным, и здесь подразумевается следующее: родитель, пытаясь использовать свою власть недолжным образом, оказывается бессилен.

Если бы среди наших подростков было больше тех, кто, скажем так, вырос на сказках, они, возможно, понимали бы, пусть и неосознанно, что находятся в конфликте не со всем миром взрослых и не с обществом, но лишь с собственными родителями. К тому же из финала всех сказок этого типа недвусмысленно следует, что, каким бы грозным ни выглядел подчас родитель, в итоге он всегда терпит поражение, а ребенок побеждает. Ребенок не только переживает родителя — он превосходит его. Это убеждение, укоренившись в бессознательном, обеспечивает подростку чувство безопасности вопреки всем трудностям развития, заставляющим его страдать, ведь он уверен в своей будущей победе.