О пользе вреда

Ему бы потолок побелить или помидоры закатывать, а он за старое – в Новгород из-под надзора улизнул за берестяными грамотами. Выдал себя за пленного немца и копался в холмах плечом к плечу с аспирантами. Через неделю в слое XII века откопал такое, что два академика заиками стали. Розеттский камень! Что ты будешь делать! Третий артефакт, да еще и свежее первых двух. Вот куда их теперь девать? Стыдили его всей Академией наук и взяли честное благородное слово на раскопки больше не ездить.

Пару лет потерпел, а потом один любитель увлек его Тунгусский метеорит искать. Шампольон тогда в такой праздности изнемогал, что по первому зову в Сибири очутился. Безделье в нем научную страсть распаляло! Много они лишений вынесли, с местными племенами сражались, от плотоядных грибов прятались – все записи в тайный архив сданы… вместе с Розеттским камнем, который маркиз по старой привычке в тайге обнаружил. А потому что – археолог! К тому же – лингвист, что куда страшнее! А был бы философом, давно бы задумался: как это выходит, что, где ни копай, везде Розеттских камней битком понапихано?

Спрашивают: о чем молчит наука? Многого мы еще не знаем, но этот феномен – самый таинственный, потому что колеблет основы. Получается, не то ученый находит, что там древние закопали, а что ему судьбой положено найти. Вот эту последнюю истину от нас тщательно скрывают! И пусть бы Шампольон один такой. Сегодня уже не секрет, что подобное и со Шлиманом было: что ни откопает – все Троя. А ведь он даже под Урюпинском на раскопках был, чтобы отвлечься! Сначала думал: это потому, что у меня жена – русская, от них чего не бывает. Ради науки супруг менял, строго по методу – ничего. Под Берлином в земле копается – снова Троя! На Мадагаскаре тестю колодец рыл – опять сплошные агамемноны! Он из-за этого на дачу боялся ездить: вдруг жена огород попросит перекопать!

Что и говорить! Даже рядовые деятели науки перед этой загадкой в трепете замирают. Вот, например, профессор Колобков. На какой конференции ни заснет, все ему поля снятся, укропом и хреном густо поросшие. И космическая музыка! Из научного азарта пробовал в разных местах садиться. И тут шарада: куда ни сядет – хоть в президиум, хоть на «камчатку», – один и тот же хрен в умозрительных мелодиях во сне является. Такое его академическое уныние одолело, что, когда спрашивали, на какую, Петрович, конференцию поедем, восклицал с метафизической тоской:

– Однохренственно!

Ибо все в мире загадка!

Опасность живого

Старец Парменид спал в лыжах на случай внезапной зимы. А авва Вазон всегда в кровать ложился в спасательном жилете, потому что были случаи наводнения в разных странах. Отец Борисий защитил диссертации по всем дисциплинам, чтобы потом спокойно наукой заниматься. А авва Бермудий в поте лица пятьдесят томов накатал – сразу отстрелялся, чтобы уже писать просто так, для души и о том, что хочется. И каждый был охвачен горячим желанием жить заранее.

Жизнь прожить заранее – самая сложная добродетель. Это искусство из искусств. Чем раньше расправишься с жизнью, тем больше времени на спасение остается. Великий мудрец Авек Плезирский, родоначальник нравственного многословия, даже ввел специальный термин «спасалово» для описания этого тонкого делания. Хотя сама идея подсказана «Книгой тайн и запретов»: «Да не дерзнет никтоже удовольствие в сей жизни испытати, аще же кто вкусит от радостей жизни сия, то [нрзб.] чтоб он сдох» (56:1). Проще говоря, если хорошо тебе, значит, гибнешь ты в адских топях, спасать тебя надо.

Сначала это делание было очень популярно, потому что обещался выход на пенсию сразу по окончании школы, а работа только после шестидесяти, но с увеличением пенсионного возраста ряды дрогнули, и остались только самые стойкие.

А начинать надо с малого. Идешь, например, на танцы – ладно, пляши, не запрещено, но воздерживайся от удовольствия, не смей радости от этого испытать, танцуй не с желанием, а с понуждением.

Зовут пирог богоспасаемый вкусить – не отказывайся, кушай с усердием и неленостно, но без наслаждения и вкуса, во всем показывая муку и безразличие. Особо усердные даже умеют кислые зраки на лице являть, когда соблазн удовольствия особенно опасно нависает. Кислозракость лика – первый признак преуспеяния и вернейший путь к беспробудному спасению.

Путь этот все отцы восхваляют. Кроме аввы Аргамедонта. Он один сей добродетели не приемлет, зраки благообразные посторылостью называет и все ворчит:

– Вот поэтому инопланетяне с нами и не общаются!

Тутанхамон

Все началось, когда авва Еглон спрятал у себя двух бабаев от расправы. Страсти поутихли, а тут первый снег, заморозки – не выгонять же их на улицу! Да сколько там бабай съест! В основном на молоко налегают и обожают блины.

Из-за блинов чуть не погорели. На Масленицу налопались, молоком очи залили и давай языческие песни орать. А утром только покаянное бормотание:

– Ой, чё было!