О поврьяхъ, суевріях и предразсудкахъ русскаго народа

Поврья объ огненныхъ зміяхъ, почитаемыхъ злыми духами мужеска пола, основаны, вроятно, на явленіи метеоровъ, сопровождаемомъ огнемъ и трескомъ. Въ особенности народъ полагаетъ, что зми эти летаютъ къ женщинамъ, съ коими дружатся и коротко знаются. Такія двки или бабы обыкновенно худютъ, спадаютъ съ тла и почитаются нечистыми, а иногда и вдьмами. Сказки объ этомъ сохранились у насъ издревле, и богатырь Тугаринъ Змевичъ и Краса Зилантовна[2] суть исчадія такой четы, родившейся въ дикомъ воображеніи народа. Сказки объ огненныхъ зміяхъ разнаго рода, о зміяхъ семиглавыхъ, двнадцатиглавыхъ и проч., сохранились именно только какъ сказки, составляя или шутку, или преданье старины – все это было, да быльемъ поросло, а нын такихъ чудесъ нтъ.

Ворожба и гаданія, снотолкованія, а затмъ и заговоры – принадлежатъ боле къ послднему изъ принятыхъ нами разрядовъ, т. е. къ такимъ поврьямъ, къ коимъ прибгаетъ въ отчаяніи бдствующій, чтобы найти хотя какую-нибудь мнимую отраду, чтобы успокоить себя надеждой. Это иногда можно сравнить съ мнимою помощью, подаваемою лежащему на смертномъ одр, въ полномъ убжденіи, что помощь эта ни къ чему не послужитъ; а между тмъ, нельзя не оставаться при страдальц въ бездйствіи, надобно, по крайней мр, въ успокоеніе совсти своей и для удовлетворенія общаго требованія, длать, что люди велятъ, – тогда хоть можно сказать впослдствіи: что только можно было придумать – все длали. Иногда, впрочемъ, суеврія эти служатъ только шуткой, забавой и смшиваются съ играми и обрядами. Между тмъ ворожба, гаданья и заговоры до того близки къ житью-бытью колдуновъ, знахарей и вдьмъ, что здсь будетъ удобне поговорить объ этомъ предмет.

Самая сбыточность или возможность ворожбы, гаданій и снотолкованій, основанныхъ не на обман и суевріи, можетъ быть допущена только въ вид весьма рдкихъ исключеній, а именно: въ тхъ только чрезвычайныхъ, выходящихъ изъ ряду случаевъ, гд мы должны признать временное возвышеніе души человческой надъ обыкновеннымъ, вседневнымъ міромъ, и гд человкъ, самъ собою (болзненно) или искуственно (при магнитизированіи) входитъ въ особенное, малоизвстное намъ досел магнитическое состояніе. Не смотря на безчисленное множество случаевъ и примровъ, гд, при подробномъ розысканіи, или случайно, былъ открытъ подлогъ, обманъ или ошибка – въ наше время уже нельзя отвергать вовсе чудесъ животнаго магнитизма; но вопросъ состоитъ въ томъ, до какой степени чудеса эти могутъ дяться, и гд предлъ ихъ, за коимъ слдуетъ безконечная степь, – скрытая подъ маревомъ сказочныхъ видній тысячи одной ночи? Осторожность обязываетъ насъ, не отрицая положительно всхъ чудесъ этихъ, врить тому только, въ чемъ случай и опытъ насъ достаточно убдятъ; а сверхъ того, еще убждаться съ крайнею осмотрительностію, зная уже, что въ этомъ дл бывало досел несравненно боле ошибокъ, недоразумній, умышленныхъ и неумышленныхъ обмановъ, чмъ истины. Не худо, кажется, во всякомъ случа разсудить также слдующее: Если и допустить, что душа можетъ иногда находиться въ положеніи или состояніи ясновиднія, то и тогда она могла бы видть одно только прошедшее и настоящее, – но не будущее, котораго еще нтъ; другими словами, предложивъ, что душа наша иногда можетъ быть превыше пространства, ни коимъ образомъ нельзя допустить, чтобы она могла быть также превыше времени, покрайней мр, относительно будущаго. Тогда должно бы врить въ судьбу, въ неотвратимый рокъ язычества и мусульманства. Тогда не было бы на свт ни добра, ни худа, ни добродтели, ни пороковъ, а все шло бы только впередъ установленнымъ порядкомъ. Этому я врить не могу; я врю въ судьбу другаго рода: въ неминуемыя, неизбжныя послдствія извстнаго сочетанія обстоятельствъ и дйствій; даны премудрые, вковчные законы природы, дана человку свободная воля и разсудокъ – все остальное есть судьба, образующаяся изъ послдствій дйствій того и другаго. На такомъ только основаніи можно допустить ясновидніе – гд оно несомннно будетъ доказано на дл. Перейдемъ теперь опять къ своему предмету.

Вообще, всякое ршеніе, посредствомъ ворожбы, заключаетъ въ себ: или простую ложь, сказанную на удачу; или ловкое изреченіе, по примру древнихъ оракуловъ, допускающее произвольное толкованіе; или такія свднія по предложенному вопросу, коихъ никто не могъ предполагать въ вороже; или соображенія, догадку боле или мене основательную; или, наконецъ, безсознательное соображеніе и сочетаніе обстоятельствъ и условій, называемое ясновидніемъ. Но, повторяемъ, послднее всегда почти крайне сомнительно и едвали можетъ быть наемно или продажно; сами даже ясновидящіе весьма не рдко бредятъ, какъ въ горячк, и не могутъ отличить правды отъ лжи.