О поврьяхъ, суевріях и предразсудкахъ русскаго народа

Весьма нердко кладъ служитъ защитою для скрытія важныхъ преступленій. Въ одной изъ подмосковныхъ губерній у помщика былъ довольно плохой, въ хозяйственномъ отношеніи, крестьянинъ, одинъ изъ тхъ, кому ничего не дается: хлбъ у него всегда хуже чмъ у прочихъ; коли волкъ заржетъ телятъ, либо порветъ жеребенка, такъ врно у него же; словомъ, и скотъ не держится, и счастья нтъ, и ничмъ не разживется. По этому поводу, помщикъ посадилъ его въ постоялый дворъ, или въ дворники, для поправки хозяйства. Впрочемъ, это былъ мужикъ смирный, трезвый и худа никакого за нимъ не слыхать было.

Вскор онъ точно поправился, и даже слишкомъ скоро. Онъ уплатилъ долги, купилъ скота, сталъ щеголять, наряжать жену въ шелкъ и проч. Помщику это показалось подозрительно, и посл строгихъ допросовъ, на основаніи разнесшихся слуховъ, дворникъ признался, что ему дался кладъ: «Я вышелъ ночью, услыхавъ прозжихъ извощиковъ, и увидалъ за оврагомъ, по ту сторону ручья, въ лсу небольшой свтъ. Я спустился, подошелъ тихонько и вижу, что два человка съ фонаремъ длятъ межъ собою кладъ. Увидавъ меня нечаянно, они было хотли бжать, посл хотли убить меня, а наконецъ подлились со мною, отсыпавъ мн полную шапку цлковыхъ, съ тмъ, чтобы я никому ни слова не говорилъ.» Все это конечно много походило на сказку, тмъ боле, что мужикъ сбивался и не могъ дать толкомъ отчетъ, когда заставили его показать на мст, гд именно вырытъ кладъ; но другихъ подозрній не было, молва уврила, что дворникъ разжился отъ клада, самъ онъ сознался въ томъ же, и дло было оставлено.

Къ осени баринъ хотлъ перестроить постоялый дворъ, который былъ плохъ и въ особенности тсенъ и неопрятенъ, но дворникъ подъ разными предлогами отговаривалъ барина, да и впередъ, когда объ этомъ заходила рчь, убждалъ его не трогать двора, каковъ онъ есть. «Что мн, говорилъ онъ, въ господахъ – я господъ не люблю пускать; за ними только хлопотъ много, а выгоды нтъ никакой: стаканчикъ сливокъ возьмутъ, да разъ десять воды горячей поставить велятъ, да цлую половину и займутъ; я, благодаря Бога, разжился отъ извощиковъ, которые берутъ овесъ да сно; а съ нихъ будетъ и этой избы; имъ гд ни свалиться, только бы лошадь накормить.»

Удерживая такими уловками барина отъ перестройки двора, мужикъ черезъ годъ или два умеръ. Весь околодокъ зналъ, что онъ разбогатлъ отъ клада, и во всякой деревн разсказывали по-своему, какъ это случилось; но баринъ приступилъ къ перестройк избы и совсмъ неожиданно нашелъ кладъ другаго рода: подъ печью, едва прикрытые землей, лежали два человческіе остава съ проломленными черепами.