О праве войны и мира

V. Тем не менее не следует толковать значение клятвенного обещания распространительно, шире принятого обычно смысла оборотов речи. Поэтому не были клятвопреступниками давшие клятву не выдавать дочерей замуж за людей из колена Вениаминова, но допустившие, чтобы дочери были похищены и находились в сожительстве с похитителями. Ибо одно дело - дать что-нибудь, иное же - не истребовать утраченное17. Амвросий (“Об обязанностях”, кн. II, гл. 14) по этому вопросу пишет следующее: “Эта снисходительность, как видно, не избегла кары, соответствующей их невоздержанию, так как тем было дозволено только вступить в сожительство, вынужденное насилием, но не вступать в законный брак”.

Сходен с этим образ действий жителей Ахайн, которые ввиду того, что римляне не одобрили некоторых их поступков, подтвержденных клятвами, обратились с просьбой, чтобы сами римляне изменили то, что найдут нужным по своему усмотрению, но чтобы не принуждали самих ахеян к совершению чего-либо вопреки тому, что освящено клятвой (Ливии, кн. XXXIX).

Клятва не обязывает к совершению незаконного поступка

VI. Для того чтобы клятва имела силу, необходимо, чтобы самое обязательство было дозволено18. Поэтому не имеет никакой силы клятвенное обещание чего-либо недозволенного как по природе, так и вследствие божественного или даже человеческого воспрещения, о чем вскоре будет речь. Отлично сказано у иудея Филона19: “Пусть знает каждый, кто замышляет совершить что-либо противозаконное с помощью клятвы, что он есть не ее блюститель, но скорее нарушитель клятвы. заслуживающей великого внимания и благочестивого соблюдения, чем обыкновенно освящаются дела достойные и праведные. Ибо если клятва служит подтверждением правонарушения, то ведь к одной вине присоединится другая, и потому лучше было воздержаться от самого незаконного деяния. Дело в том, что воздерживающийся от неправильного действия воздает богу благоговение, дабы снискать его милосердие, свойственное его существу в наивысшей мере. Ибо избрать двойное зло, когда возможно избавиться от одного из них, есть неизлечимое неистовство и скудоумие”.

Примером может служить Давид, пощадивший Набала, которого поклялся убить (I Самуил, XXV). Цицерон приводит в качестве подобного же примера обет Агамемнона; Дионисии Галикариаоский (кн. II) - пример заговора децемвиров захватить государственную власть. Сенека пишет:

Признаться, можно молча дать ручательство.

Когда оно свободно от нечестия,

А между тем оно есть преступление.

Здесь “между тем” означает “иногда”. Амвросий (“Об обязанностях”, кн. I, гл. поел.) говорит: “Иногда противоречит полгу исполнение обещанного, соблюдение клятвы”. Августин20 замечает: “Если замышляемое преступление обеспечивается клятвенным подтверждением, то странно это назвать клятвой”. Тому же учит второе послание “К Амфилохию” Василия.

К тому, чему препятствует высшее нравственное благо

VII. 1. Если даже обещанное и не противно закону, но служит препятствием какому-либо большему нравственному благу21, то клятва тоже не будет иметь силы, потому что ведь мы обязаны перед богом совершать благодеяния так, чтобы не лишить самих себя возможности добытия большего добра. Сюда относится замечательное место у упомянутого иудея Филона, выписать которое мы не поленимся: “Некоторые обладают столь тупым и необщительным характером, как вследствие ненависти к человеческому роду, так и вследствие упорной злобности что дикость своих нравов они еще усугубляют клятвами, например, что они не разделят ни стол, ни кров с кем-либо, что они никогда не окажут кому-либо услуги и от кого-либо до самой смерти ничего не примут”. Тот приводимый им случай, когда некоторые клянутся никогда не благодетельствовать тому или другому22, евреи называли “обетом благотворительности”, “обетом творить добро” (кн. Левит, V, 6). Формулой этого согласно преданию еврейских учителей было: “Да будут всякое благо и услуга, полученные вами от меня, посвящены богу”. Такой формуле соответствует сирийская формула в древней версии Матфея (XV, 5): “Да будет все, чем я могу сделать вам добро, посвящено богу”. Отсюда выражение: “дар, посвященный богу”.

2. Обет с добавлением наказания проклятием еврейские учители, наихудшие в этой части толкователи божественного права, считали действительным, хотя бы он был дан против родителей. Это Христос отвергает в том месте, где слово “почитать” означает “благодетельствовать”, что явствует из сравнения мест у Марка и Павла (посл. I к Тимофею, V, 3, 17), также книги Чисел (XXIII, 11). Но даже если обет дан против других, мы не ошибемся, сказав, что клятва не обязывает, если, как мы указали, она противоречит совершенствованию (Фома Аквинский, II, II, 89, ст. 7; Каэтан, там же; Грациан, С. ult. ult, 22, вопр. 4; Сото, кн. VII, вопр. I, ст. 3, около 2).

И в случае невозможности исполнения

VIII. Говорить о неисполнимых обещаниях не стоит. Ибо достаточно ясно, что никто никак не может быть обязан к чему-нибудь невозможному.

Что если невозможность исполнения временна?