О праве войны и мира

3. Полибий во второй книге своей «Истории» пишет: «Каким мучениям они должны подвергнуться, чтобы понести надлежащее наказание? Пожалуй, кто-нибудь скажет, что тех, кто побежден оружием, следует продать с детьми и женами. Однако по закону войны это должно постигнуть даже тех, кто не совершит ничего нечестивого»[1328]. Бывает так, как сказано у Филона: «Многие утратили прирожденную свободу в силу различного рода случайных обстоятельств» («О свободе каждого добродетельного»).

4. Дион Прусийский («Речи», XV), перечисляя некоторые способы приобретения собственности, говорит: «Когда кто-нибудь возьмет другого в плен на войне, то он и владеет им таким путем как рабом». Оппиан во второй книге «О рыбной ловле» взятие в плен мальчиков на войне называет уводом «по закону войны».

II. Также их потомство

Рабами становятся не только сами взятые в плен на войне, но и их потомки навеки, то есть, конечно, те, кто родится от матери-рабыни после обращения ее в рабство. Это и есть, по словам Марциана, обращение по праву народов в рабство тех, кто родится от наших служанок (L. Et servorum § I. D. de statu hominum) «Материнское чрево обречено на рабство», – сказал Тацит, упоминая о жене германского вождя («Летопись», кн. I).

III. С пленными можно поступать по усмотрению безнаказанно

1. Последствия подобного права бесчисленны, так что по отношению к рабу господин не связан никаким воспрещением, как сказал Сенека-отец («Спорные вопросы», I, 5). Нет такого испытания, которому господин не мог бы подвергнуть раба безнаказанно, нет такого действия, которого он не мог бы любым способом повелеть ему выполнить или к которому он не мог бы его принудить; даже жестокость господ по отношению к лицам рабского состояния остается безнаказанной, если внутригосударственный закон не положит какой-либо меры жестокости господ или не назначит за нее наказания. «У всех народов одинаково, – говорит Гай, – мы можем заметить, что господам предоставлена власть над жизнью и смертью рабов» (L. I. D. de his qui sui sunt luris Instit. de his qui sui vel all. iuris sunt). Далее он добавляет, что границы этой власти положены римским законом в пределах римской территории. Сюда же относится следующее место из комментария Доната на Теренция («Андрианка», акт I, сцена I): «Что незаконно господину делать в отношении раба?»

2. И все имущество, захваченное на войне, приобретается господином вместе с рабом. Сам раб, состоящий во власти другого, по словам Юстиниана, не может иметь ничего своего (Inst. per quas ред. cuique acq. § item vobis).

IV. Достояние пленных, даже невещественное, принадлежит их собственнику

Оттого следует отвергнуть или во всяком случае ограничить мнение тех, кто утверждает, что достояние нетелесное не приобретается в силу права войны[1329]. Ибо на самом деле приобретение его производится не непосредственно и само по себе, но через посредство лица, которому оно принадлежало. Тем не менее здесь подлежат изъятию права, вытекающие из особых свойств той или иной личности и вследствие того неотчуждаемые, как, например, права отцовства. Если эти права действительно могут оставаться в неприкосновенности, то они сохраняются за личностью, если же нет, то они погашаются.

V. Причина такого установления

1. Все же это введено правом народов, о котором идет речь, не по иной какой причине, как для того, чтобы лица, захватившие врагов и соблазненные столькими преимуществами, добровольно воздерживались от крайних проявлений жестокости, приводящей их, как сказано выше, к расправе с пленными немедленно или же спустя некоторое время. «Название рабов [servi], – по словам Помпония, – проистекло от того[1330], что полководцы имели обыкновение пленных продавать, а тем самым сохранять им жизнь [servare] и не убивать» (L. Pupillus, D. de V. S). Я сказал: «чтобы… добровольно воздерживались»; такое побуждение к воздержанию ведь не есть в действительности подобие договора, если обратиться к тому же праву народов, но – способ убеждения путем указания на большие выгоды.

2. По той же причине право это переходит от одного лица к другому, точно так же как и собственность на вещи. На детей же пленных пришлось распространить собственность потому, что иначе, если бы захватившие пленников пользовались своим неограниченным правом, дети так и не появились бы на свет. Отсюда следует, что дети, родившиеся до пленения их родителей, не становятся рабами, если только сами не попадут в плен.