О праве войны и мира

Аристотель в книге седьмой своей «Политики» пишет: «Одна форма власти преследует пользу правителя, другая – пользу управляемых, последняя имеет место среди свободных, первая – между господами и рабами». Если народ подчинен такого рода власти, то в дальнейшем он прекращает существовать как государство и превращается в большое скопище рабов. Хорошо сказано у Анаксандрида:

Муж отличный, рабов государство нигде невозможно.

2. И Тацит так противополагает два вида власти: «Он мыслил о себе не как о патроне среди клиентов, но как о правителе среди граждан» («Летопись», кн. XII). Об Агесилае Ксенофонт пишет: «Какие бы города он ни покорял своей власти, освобождая их от того, что повинны исполнять рабы своим господам, он требовал только такого повиновения, которое оказывают свободные люди правителям».

III. Иногда эти виды власти сочетаются

Из сказанного можно заключить, в чем состоит смешанный характер власти, представляющей сочетание, как я сказал, власти гражданской и господской, то есть сочетание рабства с некоторой личной свободой. Так, мы читаем, что у некоторых народов отнято оружие и им повелено не носить иного железа, кроме земледельческих орудий, и что некоторые народы вынуждены изменить свой язык и образ жизни.

IV. Приобретаются также владения народа, даже нетелесные вещи; здесь же излагается вопрос о письменном обязательстве фессалийцев

1. Подобно тому, как вещи, принадлежавшие частным лицам, составляют приобретение тех, кто ими завладел, так и имущества совокупности лиц становятся собственностью тех, кто подчиняет себе эту совокупность, коль скоро они того пожелают. Ливий сказал о сдавшихся: «Когда все подчинено тому, кто имеет преимущество на войне[1342], то присвоение чего-либо из имущества и наложение взысканий по усмотрению зависит от произвола победителя». Это положение относится и к побежденным в торжественной войне. Фактически добровольная сдача составляет то же, что иначе исторгается силой.

Скаптий говорит у Ливия: «Земля, о границах которой был спор, принадлежала кориольцам, а после завоевания Кориол по праву войны стала государственной землей римлян» (кн. III). Ганнибал в речи к воинам у того же Ливия заявляет: «Все, чем римляне владеют, приобретенное завоеванием после стольких триумфов, – все будет наше вместе с самими господами» (кн. XXI). Антиох у указанного автора отмечает: «Так как все, что было его достоянием, после победы над ним в силу права войны стало достоянием Селевка, то, надо полагать, находится в его владении» (кн. XLIII). Сходным образом Помпеи сделал достоянием римского народа все, что Митридат присоединил к своему царству путем завоевания (Страбон, кн. XII).

2. Следовательно, и нематериальные права, принадлежавшие всей совокупности, становятся собственностью победителя, если он пожелает. Так, после взятия Альбы римляне присвоили себе права, принадлежавшие альбанцам (Дионисий Галикарнасский, кн. III). Отсюда следует, что фессалийцы были освобождены от обязательства в размере ста талантов, хотя они были должны эту сумму фивянам, так как Александр Великий, став повелителем Фив по праву победителя, отпустил фессалийцам соответствующий долг. Поэтому неверно то, что у Квинтилиана приводится в пользу фивян, а именно – что победителю принадлежат лишь вещи, которые находятся у него, и что нематериальное право нельзя схватить рукой; в одном положении, дескать, находится наследник, в ином – победитель, потому что к первому переходит право, к последнему – имущество. Фактически же тот, кто является господином над лицами, является и собственником вещей и всех прав, причитающихся лицу. Тот, кто находится в чьем-либо владении, сам не располагает собой; а кто сам не имеет власти над собой, тот не располагает ничем (L. Qui in servitutp est de reg. lur. L. Sic evenlet. D. ad. 1. lul. de adult.)

3. И если даже кто-нибудь оставит побежденному народу возможность существовать в качестве государства, то тот все же может присвоить себе определенные права, принадлежавшие государству. От свободного усмотрения победителя зависит мера его благоволения. Цезарь подражал образу действий Александра, отпустив жителям Диррахиума долг, который они были обязаны уплатить какому-то из своих противников (Цицерон, «Письма к Бруту», VI). Но тут можно возразить, что война, которую вел Цезарь, была не такого рода, чтобы к ней относилось это право, установленное народами[1343].

Глава IX О постлиминии