О православной вере. Огласительные беседы

Самого себя человек ощущает постоянно, и поэтому многое из того, что происходит с его родными и соседями, с персонажами книг и героями кинофильмов, ему вроде бы понятно: то же самое случалось и с ним. Но часто нам только кажется, что себя или своих близких мы знаем неплохо. Обстоятельства внезапно меняются, и слывший героем оказывается трусом, а якобы жестокий – милостивым; жизнь проходит, и тот, кто не сходил с телеэкранов, отдыхал на лучших курортах и летал только на личном самолете, через месяц забыт, а честь и слава все-таки догоняют скромного, и все с благодарностью признают, что его труды неоценимо обогатили человеческий опыт. Суждения наши иногда поспешны и неглубоки.

Величайшие умы в истории человечества справедливо полагали, что труднейшей из наук является самопознание. «Познай самого себя» – это дельфийское изречение всегда актуально. Комментируя его, знаменитый древнегреческий философ Сократ говорил, что в душевной работе самопознания итога быть не может – совершенству нет предела, – но важен процесс роста.

Чтобы начать понимать, необходимо в незнакомом найти черты знакомого, что-то с чем-то сравнить. А человека на земле до конца уравнять ни с чем и ни с кем нельзя. Взывая к Богу, псалмопевец Давид восклицает: Что есть человек, что Ты помнишь его?… Немного Ты умалил его пред ангелами; славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих, все положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских, все преходящее морскими стезями (Пс. 8, 5–9).

В этой картине человек сопоставлен с ангелами и поставлен над видимым миром. Он поставлен над ним как его заслуженный и славный хозяин; он находится между землей и небом, вернее, соединяет в себе небо и землю, дух и материю.

В оде «Бог» Гавриила Державина есть монументальные строки, словно высеченные из камня:

Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна Божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,
Я царь – я раб – я червь – я Бог!
Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? – безвестен;

А сам собой я быть не мог.

И радостным выводом звучит:

Твое созданье я, Создатель!
Твоей премудрости я тварь…

Ликует Державин, и вообще христианам радостно сознавать, что происхождение их – самое благородное из всех возможных и мыслимых. Первым и главным своим Отцом они смеют называть Бога. Но восторг поэта – его вывод о происхождении человека от Бога – разделяют далеко не все. В современных школах до сих пор всерьез преподается гипотеза о принципиальном родстве всех форм жизни: низшие формы от высших отличаются степенью организации; немного похоже на волшебную сказку – тянулись-тянулись цветочки к солнцу, одному удалось оторваться от стебелька, и он запорхал бабочкой – скачок эволюции; мартышка влюбилась в естествоиспытателя и по необходимости преобразилась в милую девушку. Все доступно линейному уму материалистов: чтобы моллюск стал Шекспиром или Эйнштейном, нужно всего лишь время.