О принципе противоречия у Аристотеля. Критическое исследование

«Исходным пунктом против всевозможных обвинений такого рода является не желание, чтобы противник высказался, что нечто есть или не есть, но чтобы он привел, по крайней мере, некое выражение, которое как для него, так и для других что-то значит; ведь он должен так поступить, если у него есть что сказать. Когда же некто приведет такое выражение, то будет дано доказательство, поскольку будет уже нечто определенное»[144].

То, что для Аристотеля здесь речь идет не столько о самом выражении, сколько, пожалуй, об определении его значения, а значит, о дефиниции, обнаруживается как в дальнейшем ходе доказательства, так и в параллельном месте из Метафизики Г 7, где обсуждается принцип исключенного третьего[145]:

Метафизика Г 7, 1012 а 21-23: ἀρχὴ δὲ πρὸς ἅπαντας τούτους ἐξ ὁρισμοῦ. ὁρισμὸς δὲ γίγνεται ἐκ τοῦ σημαίνειν τι ἀναγκαῖον εἶναι αὐτούς…

[Чтобы убедить всех тех, кто без доказательства не признает или не принимает принцип исключенного третьего], «нужно исходить из дефиниции. Дефиниция же возникает оттого, что они вынуждены привести какое-нибудь выражение»[146].

Следовательно, нужно побудить противника привести какое-то значащее выражение, например, «человек» и высказать предложение: «под этим выражением я понимаю то и то», например, «под выражением человек я понимаю живое существо, двуногое». Тем самым дается основание эленктического доказательства.

В рассуждении, которое следует после этих вступительных замечаний (Метафизика Г 4, 1006 а 28-1007 b 18), можно по моему мнению выделить два доказательства: одно, более запутанное, находится в связи с понятием «сущности» и субстанции, этим доказательством я займусь в следующем разделе; второе, более простое, стоит на первом плане и не связано с понятием субстанции. Это второе доказательство звучит так:

Метафизика Г 4, 1006 b 28-34: ἀνάγκη τοίνυν, εἴ τί ἐστιν ἀληθὲς εἰπεῖν ὅτι ἄνθρωπος, ζῷον εἶναι δίπουν ̔ τοῦτο γὰρ ἦν ὃ ἐσήμαινε τὸ ἄνθρωποσ̓: εἰ δ' ἀνάγκη τοῦτο, οὐκ ἐνδέχεται μὴ εἶναι τὸ αὐτὸ ζῷον δίπουν ̔τοῦτο γὰρ σημαίνει τὸ ἀνάγκη εἶναι, τὸ ἀδύνατον εἶναι μὴ εἶναι [ἄνθρωπον]̓: οὐκ ἄρα ἐνδέχεται ἅμα ἀληθὲς εἶναι εἰπεῖν τὸ αὐτὸ ἄνθρωπον εἶναι καὶ μὴ εἶναι ἄνθρωπον.

«Следовательно, если действительно нечто можно назвать человеком, то это должно быть живое существо, двуногое; и это означено выражением человек [τὸ ἄνθρωπος]. А если нечто должно быть живым существом, двуногим, то не может им не быть; ведь «нечто должно быть» означает, что не может не быть. Следовательно, невозможно, что было одновременно истиной, что одно и то же есть человек и не есть человек [соответственно, живое существо, двуногое]»[147].

Это рассуждение можно представить в общей форме, вставляя вместо понятий литеры: под Р я понимаю нечто, что есть с. Следовательно, Р должно быть с. А поэтому не может не быть с, в силу определения выражения «должно». Заключение: Р не может одновременно быть с и не быть с.

Этот вывод состоит из двух посылок: из суждения «Р должно быть с», которое базируется на дефиниции и термине Р, и из принципа «если Р должно быть с, то не может не быть с», который базируется на дефиниции выражения «должно быть». Эта вторая посылка представляет принцип двойного отрицания. Тем самым Аристотель пытается доказать принцип противоречия на основе принципа двойного отрицания. Что сказать об этом доказательстве?

На первый взгляд оно кажется весьма убедительным. Посылки истинны, ибо покоятся на дефинициях; petitio principii отсутствует, т. к. посылки отличаются от принципа противоречия. Ошибка состоит только в том, что эти посылки не доказывают заключения, о котором идет речь.

Из суждений: «Р должно быть с» и «если Р должно быть с, то не может не быть с» следует единственно modo ponendo заключение: «Р не может не быть с». И поэтому: «Р, которое должно быть с, не может не быть с». Это как раз и есть принцип двойного отрицания. Мы уже знаем, что принципы противоречия и двойного отрицания не являются равнозначными (см. Раздел VII); следовательно, в первом эленктическом доказательстве Аристотель самое большее доказал принцип двойного отрицания, но не доказал принципа противоречия.

А поскольку вышеприведенные принципы не являются равнозначными, то они могут быть эквивалентными; но даже если бы они не были эквивалентными, их могло бы соединять отношение одностороннего следования. Теперь последуем за рассуждениями Аристотеля дальше и задумаемся над вопросом, а не следует ли из принципа двойного отрицания принцип противоречия?

Логика нас учит, что если из суждения А следует суждения В, то не могут существовать случаи, когда суждение А было бы истинным, а суждение В ложным. Если же найдется хотя бы один пример сосуществования истинности суждения А с ложностью суждения В, тогда из А не может следовать В.