О природе человека

Если такое решение первой дилеммы хотя бы частично правильно, оно приводит нас непосредственно ко второй дилемме — к сознательному выбору между врожденными ментальными склонностями. Элементами человеческой природы являются правила обучения, эмоциональные подкрепления и гормональная обратная связь, которая направляет развитие социального поведения по определенным каналам, оставляя другие без внимания. Человеческая природа — это не просто набор результатов, достигнутых в существующих обществах. Это огромный потенциал, который может быть сформирован путем сознательного построения обществ будущего. Изучив реализованные социальные системы сотен видов животных и поняв принципы, по которым эти системы развивались, мы можем с уверенностью сказать, что вся совокупность способов поведения людей составляет лишь мизерную долю от теоретически возможных. Более того, человеческая природа — это сборная солянка из особых генетических адаптаций к давно исчезнувшим внешним условиям — к миру охотника-собирателя ледникового периода. Современная жизнь богата и стремительна — так кажется тем, кто находится в ее гуще. Тем не менее это лишь мозаика культурно гипертрофированных архаичных поведенческих адаптаций. И в центре второй дилеммы оказывается порочный круг: мы вынуждены выбирать из элементов человеческой природы, опираясь на систему ценностей, которую те же самые элементы создали в давно исчезнувшую эволюционную эпоху.

К счастью, это кольцо человеческих затруднений не настолько тугое, чтобы его нельзя было разбить усилием воли. Основная задача биологии человека — выявить и оценить все ограничения, которые влияют на решения этических философов и всех остальных людей, и сделать вывод об их значимости посредством нейрофизиологических и филогенетических реконструкций разума. Эта задача является необходимым дополнением к продолжающемуся изучению культурной эволюции. Она изменит основы социальных наук, но никоим образом не уменьшит их глубину и значимость. Она откроет нам биологию этики, а это позволит выбирать более глубоко понятые и более прочные системы моральных ценностей.

Вначале новые специалисты по этике захотят взвесить главную ценность выживания человеческих генов в общем пуле на протяжении нескольких поколений. Лишь немногие осознают истинные последствия растворяющего воздействия полового размножения и связанного с ним снижения значимости «линий» происхождения. ДНК индивида несет в себе примерно равные вклады всех предков любого отдельно взятого поколения, и эта сумма должна быть поделена между всеми потомками в любой момент будущего примерно поровну. У каждого из нас более двух сотен предков, которые жили в XVIII веке. Каждый из них дал своему живущему ныне потомку менее одной хромосомы. В зависимости от степени аутбридинга у каждого из нас до миллиона предков, живших в 1066 году. Генри Адамс очень точно сказал о норманно-английском происхождении: «Если бы мы могли вернуться в прошлое и жить снова во всех своих двухстах пятидесяти миллионах арифметических предках XI века, то нам пришлось бы заниматься массой удивительных вещей. Почти наверняка мы пахали бы практически все поля Контантена и Кальвадоса, ходили бы к мессе во все приходские церкви Нормандии, служили бы в армиях каждого правителя, духовного или светского, во всем регионе. И обязательно помогали бы строить церковь Мон-Сен-Мишель»^{201}. Вернемся назад еще на несколько тысяч лет — секунда на часах эволюции, — и генный пул, из которого вышел каждый современный британец, охватит уже всю Европу, Северную Африку, Ближний Восток. Отдельный человек — это эфемерная комбинация генов, почерпнутых из этого пула, и его наследственный материал вскоре вновь растворится в нем. Поскольку естественный отбор влияет на поведение индивидов, стремящихся к собственному благу и благу своих ближайших родственников, человеческая природа склоняет нас к императивам эгоизма и трайбализма. Но более отстраненный взгляд на долгосрочный курс эволюции должен позволить нам выйти за рамки такого слепого процесса принятия решений, осуществляемого в рамках естественного отбора, и увидеть историю и будущее собственных генов в судьбе всего человеческого вида. Взгляд этот характеризуется словом, которое возникает почти интуитивно. И слово это — благородство. Если бы динозавры восприняли такую концепцию, они выжили бы. Они могли бы стать нами.